С металлическим стуком спецназовец ставит возле Моди сумку. Модя поворачивает голову к сумке, откидывает ткань – расползается под своей тяжестью горка пистолетов. Модест вяло ковыряется в железе и, ухватив за дуло, вытаскивает один.
– Не ошибаешься? – спрашивает офицер.
– Нет, – криво усмехается Модест и сует пистолет за ремень сзади. Спецназовцы отходят.
Сзади за стеной грохочут перекатываемые бочки, раздаются голоса – деловые, спокойные, слов не разобрать.
– Суки, – прошипел Модест. – Вот суки!.. Хоть орлы, хоть беркуты, менты – они и есть менты… Мясники.
– Долго еще там? – спросил я.
– Теперь скоро, – говорит Модест, непроизвольно сглатывает и садится рядом со мной на землю. Я почувствовал, как ему страшно.
Заскрипели камешки за углом – снова офицер.
– Амбал, давай твоих.
Модест вскинул голову.
– Помочь надо, – с нажимом сказал офицер.
Модя кивнул своим.
Офицер отступил в сторону, пропуская троих прошедших гуськом Модестовых парней.
Я увидел, как один из трех спецназовцев, охранявших нас, коротко перекрестился. Модест криво усмехнулся.
С дальней стороны здания за спецназовцами появился штатский. Поймав мой взгляд, он коротко кивнул мне. Модест искоса глянул в его сторону.
– И у этого очко заиграло, – Модест откинул голову, упершись затылком в стену, и смотрел на небо.
Перед нами был замусоренный овражек, и круто вверх поднимались низкорослые дубки. Слева блестел асфальт дороги, взбирающейся в гору.
Сзади почти тихо. Приглушенный деловой говор. На секунду взмыл тонкий вскрик, в котором ни боли ни ужаса, скорее – удивление. И тихо, как будто телевизор переключили на другой канал. Вовчик?
Потом захлопали дверцы машин.
– Куда это они?
Модя качнул головой:
– Туда.
За будку деловито и стремительно идет усатый офицер, за ним Модестовы парни – движения ломкие, взгляды ускользающие.
Модест начал вставать, но как-то замедленно, с трудом почти, – встав, качнулся, потянулся, как после сна, или это его передернуло так?
– Все, Амбал, можешь уезжать. Да, за руль садись сам. Твои сейчас…
Амбал кивнул и, не оглядываясь, быстро пошел влево вдоль стены к дороге наверх, за ним потянулись его люди. Спецназовцы у стены напряглись, пропуская их мимо.
Возле меня возник штатский:
– Сейчас мы тоже пойдем. Подождите пару минут.
Модест со своими скрылся за деревьями.
Трое спецназовцев стояли расслабленно, не глядя на меня.
Солнце уже касалось верхушек деревьев.
Зашуршала скатывающаяся сверху «Волга». За рулем Модест. Машина остановилась у здания. Открылась дверца, вылез Модест. Он шел ко мне. Спецназовцы снова напряглись, один перешагнул кювет и встал поближе. Дуло автомата приподнялось в сторону Модеста. Модест не обращал внимания. Я поднялся навстречу.
– Ну, счастливо, – сказал он. – Не по-человечески как-то расходимся… Вы не думайте… Меня подставили, как и вас. Счастливо вам, – и снова протянул руку.
Я пожал мокрую липкую ладонь и, дождавшись, пока он повернется ко мне спиной, вытер руку о брюки. Хлопнула дверца, тихо взрокотал мотор, машина исчезла за будкой, шелест ее начал удаляться.
Спецназовцы стягивали с распаренных лиц черные маски.
– Пойдемте, – тронул меня за локоть штатский и быстро зашагал вдоль овражка к верхней дороге.
Мы вышли из-за будки с другой стороны и стали подниматься вверх по дороге. Очень хотелось оглянуться – боковым зрением я видел людей, подметавших асфальт вокруг машин. Штатский на ходу сбросил куртку и сейчас расстегивал бронежилет.
Наверху за деревьями на обочине стояли два автобуса и «рафик» с темными стеклами. У «рафика» – еще два спецназовца. Один полулежал на откосе, второй сидел на ступеньке открытой двери автобуса. При нашем появлении они встали.
– Идите в машину, – сказал мне штатский, и я полез в распаренное нутро рафика.
Дверь за мной тут же захлопнулась.
– Пассажир должен сидеть у дальнего окна, не имея обзора на дорогу, ясно?
– Так точно, – ответил спецназовец.
Через минуту дверь снова открылась.
– Вылезай, батя, а то сваришься. Вылезай, не слушай его, он любит попиздеть.
Я соступил в блаженную прохладу.
– Нет закурить?
– Не курю. Эй, – окликнул он второго, – Серега, дай закурить человеку.
