Я и без всякой карты еще помню все тайные тропы, так что мы благополучно обходим немногочисленные патрули рогачей и охотничьих команд работорговцев.
Мы почти не разговариваем. Да и о чем? Каждый должен справляться со своими демонами в одиночку.
Покой душе дает лишь беспросветный мрак, в который я проваливаюсь в редкие часы отдыха. Вот только с каждым разом все сложнее заставить себя проснуться…
По старой привычке стараюсь не оставлять Секретаря без присмотра. Но постоянные ночные бдения изматывают, так что однажды я просыпаюсь лишь тогда, когда тритон начинает не особо нежно трепать мое ухо. Костер уже давно погас, но я сумел различить темный комок, отделившийся от лежбища нанимателя и растворившийся в ночи под шорох кожистых крыльев.
Впрочем, чего-то подобного я и ждал.
— Спасибо, приятель! — я осторожно потрепал тритона по загривку и задремал, пытаясь урвать еще пару часов драгоценного сна.
* * *
— Нам точно сюда? — Секретарь опасливо оглядел нартекс, украшенный черепами и клочьями кожи.
— Определенно. Это все больше для антуража, чтобы местных впечатлить, — я повысил голос. — Святой отец, вы здесь? Гурман!
Из храма неторопливо выступила коренастая фигура в изрядно поношенном одеянии, напоминающем рясу священника.
В полумраке забелели оскаленные зубы. От улыбки рваная рана на щеке, небрежно стянутая стальными скобами, перекосилась, и тонкая струйка крови затерялась в смоляной бороде.
— Гектор! Вот же благословенный день!
Я напрягся, переживая медвежьи объятия.
— Полегче, старина… — я перевел дыхание и почтительным жестом указал в сторону секретаря. — А это мой очень хороший друг, господин Секретарь. Собственно, я его и сопровождаю.
— Да воздастся ему сторицей за то, что волей его оказался ты здесь, — перебил меня Гурман, — но чего же мы стоим? Верно, устали с дороги? Заходите, заходите же! А я пока озабочусь насчет трапезы.
С похвальным проворством, несколько даже неприличным для его телес, Гурман кинулся в храм. Мы последовали за ним. Секретарь несколько успокоился и уже без страха взирал на жутковатые украшения.
— Любопытные у вас друзья. А почему Гурман?
— Возможно, потому, что он отменный повар, — я пожал плечами, — ну или оттого, что он каннибал. Никогда особо не задумывался.
Секретарь дернулся было к выходу, но я успел его перехватить.
— Да что вы, в самом деле, как ребенок! Не переживайте, еды у Гурмана хватает, он весьма запаслив. И к Желаннику он нас проведет кратчайшим путем — лучше него эти края никто не знает.
Он испытующе посмотрел на меня, что-то прикидывая, а затем кивнул и проследовал в храм. Наверное, решил, что я поставлял Гурману провизию, как он всяких бедолаг — работорговцам.
Как бы то ни было, мы вскоре вполне мирно расположились за массивным мраморным алтарем, служащим Гурману обеденным столом. Хозяин суетился почище трактирщика, разливая нам в деревянные плошки отвар болотных трав «для аппетиту». Увидев, как скривил нос от запаха Секретарь, он с извинениями заменил его сосуд на вполне приличный стеклянный бокал с вином.
— Это особый сорт, аккурат для очень хороших друзей Гектора!
Секретарь дар благосклонно принял, но из еды все же предпочел остатки нашего пайка. Мы меж тем приступили к светской беседе.
— Желанник, значит… И зачем он тебе понадобился, сын мой?
— Говорил же — я просто сопровождаю моего друга.
— Очень хорошего! — Секретарь отсалютовал нам бокалом. Щеки его раскраснелись, взор затуманился — вино Гурмана начало действовать.
Хозяин храма погрозил мне пальцем с хитрой улыбкой.
— Хоть и не исповедовался ты мне, душу твою грешную вижу ясно. Не деньги сподвигли тебя на дальний путь, но тяжесть на сердце немалая!
Я ухмыльнулся в ответ и кивнул в сторону тритона, устроившего охоту на тараканов.
— А если скажу, что из-за вот этого паренька? Поверишь?
— Отчего же нет? Чудны пути наши для стороннего взгляда, но все ведут туда, куда предначертано.
— Вот пусть мне Желанник и скажет куда идти. Есть выход отсюда? Тебе вот самому неинтересно, святой отец?
Гурман перестал улыбаться и тяжело вздохнул. Секретарь уже клевал носом, оставив недопитый бокал.
