Луиз сняла телефонную трубку, скрестив пальцы на другой руке.
– Ожоговое отделение, говорит сестра Гилби. Но это был ее отец, и она с облегчением вздохнула, узнав знакомый голос.
– Привет, папа. Ну как дела?
– Не спрашивай, – мрачно ответил он. Рождество в Швейцарии ничего не изменило к лучшему. Он вернулся еще более издерганным, чем был, когда уезжал.
– А как ты? Все в порядке?
– Очень занята, – уклончиво ответила дочь. – Обычный результат Рождества и Нового года: полно новых пациентов. У меня сегодня свободна лишь одна койка, и если поступят еще больные, то не знаю, как быть… Просто я не могу долго разговаривать, папа, нужно готовить отделение к ночи.
– Да, конечно. Тогда я быстро. Уже целую вечность тебя не видел. Как насчет совместного ланча? – спросил он. – Когда у тебя выходной?
– С завтрашнего дня и целых два, – медленно ответила она. Луиз собиралась использовать один из них, чтобы хорошенько выспаться.
– Пятница тебя устроит? – спросил отец. – Я хотел бы обсудить с тобой одно предложение.
– Предложение?
Понижая голос, он объяснил:
– Кто-то хочет купить фабрику. Для меня это выход, но предлагают очень низкую цену. Подозреваю, что некто узнал о моих финансовых трудностях, поэтому и торопится заключить сделку. Я хочу поговорить с тобой об этом.
– Но я ничего не понимаю в делах! А Ноэль? Что думает она?
– Я еще ничего ей не говорил, – признался Гарри Гилби.
Как много секретов у отца от Ноэль! Что же это за брак, когда столь многое приходится скрывать? Жена должна быть другом, к которому можно обратиться за поддержкой и помощью в трудную минуту, а не человеком, которого боятся. Луиз нахмурилась, машинально делая пометки на полях журнала, который лежал открытым на ее письменном столе. Ее отец был несчастлив, и это огорчало ее.
– Я знаю, что она не захочет, чтобы я продавал, – продолжал отец. – Но ее мнение не может быть беспристрастным. Ты, по крайней мере, не преследуешь корыстных целей. Ты выслушаешь и честно скажешь, что думаешь, и… Луиз, мне нужно с кем-нибудь посоветоваться, а кому еще я могу доверять?
– Хорошо, папа, – мягко сказала она. – Тогда в пятницу. Где?
– В “Черри три”. Теперь, когда Рождество уже прошло, там будет проще заказать столик.
– Великолепно! В двенадцать тридцать?
– Хорошо, я буду ждать тебя там в это время, – обрадовался отец и повесил трубку.
Луиз услышала голос Дэвида за дверью и удивилась, что тот еще в отделении. Он уже должен был закончить операции и уйти домой.
Дэвид разговаривал с Антеей Картер, которая исчезла, как только Луиз появилась в дверном проеме.
Он слегка улыбнулся ей.
– У тебя есть время выпить со мной чашечку какао? У меня сегодня выдался трудный день.
– Тебе нужно пойти домой и выспаться, сказала она, но приготовила какао и подала печенье.
– Я слишком устал, чтобы уснуть, – ответил Дэвид, лицо которого действительно было серым. – Начиная с пятницы, у меня несколько выходных. Да и ты в пятницу тоже не работаешь. Может быть, пообедаем вместе? В “Черри три”?
Заметив ее колебания, он нахмурился.
– Или ты занята?
Ей не хотелось договариваться о новом свидании, но не могла же она разорвать их отношения столь внезапно.
– Нет, просто в пятницу я уже обедаю в “Черри три”…
– С кем это? – едко поинтересовался Дэвид.
– С отцом, – объяснила она, встревоженная ноткой ревности в его голосе.
Они оба никогда не проявляли особых страстей во взаимоотношениях. И теперь, когда Луиз хотела их прекратить, не время было Дэвиду становиться собственником.
Он пристально смотрел на нее, откинувшись в кресле.
– Я уж подумал, что у меня есть соперник. Ты ведь скажешь мне, если станешь встречаться с кем-нибудь другим? Ненавижу, когда слухи доходят со стороны.
– Я не поступлю так, – спокойно сказала Луиз. – Если у меня кто-то появится, ты узнаешь об этом первый.
– Неудивительно, что у меня возникают подозрения всякий раз, когда ты отказываешься со мной спать! – упрекнул Дэвид, и краска бросилась ей в лицо.
– Дэвид, сестра Картер в соседней комнате!
– К черту Картер, – пробормотал он, но понизив голос. – Нам следует поговорить откровенно, Луиз. Я не рассчитывал, что ты прыгнешь ко мне в постель при первом же свидании. Мы оба знаем, куда приводит неразборчивость… Но мы уже встречаемся почти год. Ты же понимаешь, что так дальше не может продолжаться. Меня не устраивают братские отношения.
