– А продажей сахара и рома занимается моя тетя?
У Корда складывалось ощущение, что он ходит кругами и пока никак не доберется до правды. Раб, напротив, прекрасно знал ответы на все вопросы.
Бобо нахмурился. Почесав затылок, он пожал плечами:
– Сосед, человек из соседнего поместья. Он складирует и продает для нее сахар.
– А кто этот сосед? Ты знаешь его имя? Бобо потер пальцем переносицу:
– Рейнольдс.
– Рейнольдс…
– Его зовут Роджер Рейнольдс. Но он никогда здесь не бывает, – быстро добавил он.
Хотя Корд терпеть не мог чувствовать, что кому-либо чем-то обязан, он был благодарен, что нашелся человек, который присмотрел за его собственностью. Большая часть земель на острове была истощена из-за того, что из года в год на выработанных уже полях выращивался сахарный тростник. Плантации Данстан-плейс могли похвастаться все еще плодородными почвами, не выжженными солнцем, не изрытыми эрозией. Здесь отлично росли табак и сахарный тростник, пасся скот.
– Так делами на самом деле занимается не тетя?
Бобо не знал точно, как ответить, но наконец кивнул:
– Все эти годы она считала, что управляет она. Но теперь вы хозяин.
– Не уверен, что окажусь намного лучше, чем Ада Данстан.
Тем не менее он собирался попытаться. Бог свидетель, он очень хотел преуспеть! И не ради себя и не назло деду. Корд дал слово посвятить все свои усилия памяти Алекса, и главным образом ради Алекса он хотел добиться успеха.
* * *
Не прошло и часа, как Селин уже влюбилась в этот особняк. Благодаря ветерку, шелестящему в кронах деревьев, на втором этаже было еще прохладнее, чем на первом. В длинный коридор выходили двери почти дюжины спален. Они соединялись также балконом, идущим вдоль всего дома.
Комната, которую она для себя облюбовала, конечно, нуждалась в свежей краске, новых шторах и обивке для мебели, но по размерам была почти такой же, что и весь дом, где они жили вместе с Персой. Двустворчатые двери открывались на галерею с видом на море, и этот вид настолько очаровал Селин, что она то и дело возвращалась к открытым дверям и снова и снова смотрела на плещущиеся волны.
– Мисс?
Она узнала голос Фостера и увидела, что слуга стоит в дверях. За спиной у него с нетерпеливым видом топтался Эдвард.
– Входите, – пригласила она, отворачиваясь от окна.
Слуги внесли тяжелый сундук и поставили его посреди комнаты.
– Что это такое? – Она обошла вокруг старого сундука с крышкой, украшенной накладным золотом. Вещи, которые Селин унаследовала от Джеммы О’Харли, слуги уже распаковали.
– Кое-что из вещей матери Корда. Мы подумали, что они лучше подходят к местному климату и вы с удовольствием их сможете носить, – сказал ей Фостер.
Селин смотрела, как он опустился перед сундуком на колени и открыл его. Эдвард крутился рядом и, как только Фостер поднял крышку, прижал руки к сердцу и тяжело вздохнул.
– Вот то замечательное небесно-голубое платье, которое она так любила. – Эдвард протянул руку и коснулся почти невесомого наряда. – Оно чудесно шло к ее глазам.
Фостер и Эдвард склонились над сундуком. Доставая платье за платьем вместе с подходящими к ним шляпками и туфлями, от которых слегка пахло плесенью прошедших лет, они то и дело вздыхали и вскрикивали, предаваясь воспоминаниям.
– Все такое красивое, – сказала Селин, легко прикасаясь пальцами к голубому шелку переданного ей Фостером платья.
– Кое-что вышло из моды, но мы проветрим и отгладим для вас те, что вы захотите носить, – пообещал Фостер. – Вижу, размер ноги у вас гораздо меньше, чем был у мисс Элис, – добавил он и принялся старательно складывать туфли на дно сундука.
Селин приложила платье к плечам, раскачивая его из стороны в сторону:
– В этом, без сомнения, будет гораздо прохладнее, чем в том, что у меня с собой, – согласилась она.
В этот момент в комнату вошла Ада. Ее отсутствующий вид сменился смущением, как только она заметила Селин, прижимающую к себе голубое платье.
– Элис? – прошептала она. – Что ты сделала со своими волосами?
– Нет, тетя Ада, я – Селин. Жена Кордеро. – Озабоченная девушка передала платье Фостеру и шагнула навстречу Аде.
Пожилая женщина уселась на кровать, на потертое покрывало, расшитое тропическими цветами. Она затрясла головой и улыбнулась:
