Мимо пронеслась повозка, причем возница гнал лошадей куда быстрее, чем допускали городские законы. Как обычно замечтавшись, погруженная в окружающие ее звуки и краски, Селин едва узнала торопливо идущего по противоположной стороне улицы Жана Перо, одного из самых юных и наиболее часто посещающих Персу клиентов. Молодому человеку исполнилось девятнадцать, он был всего на год моложе Селин.
– Добрый день, Жан, – окликнула она знакомого.
Он остановился и, казалось, удивился, увидев ее посреди этой улицы.
– Я так рад, что столкнулся с тобой, Селин. – В голосе юноши, бросившегося через дорогу, слышалось напряжение.
Пижонистый креол стрелял глазами из стороны в сторону и явно избегал взгляда девушки. Несмотря на то, что погода вовсе не располагала к этому, верхняя губа Жана покрылась бисеринками пота. Держался он, как обычно, весьма нахально, слишком самонадеянно для человека с бегающими, как у хорька, глазками. Она никогда не обращала особого внимания на Жана Перо, испорченного единственного сыночка из известной всему городу семьи, но у него всегда было полно денег, которые он не считая тратил, когда хотел получить совет Персы. Поэтому Селин взяла за правило обращаться с ним весьма вежливо.
Он остановился перед ней, оглянулся по сторонам и сказал:
– Я ходил к Персе, но… ее не оказалось в лавке, и я…
– Ты уверен? Ты входил внутрь? Ты звал ее?
Немного встревоженная и ничего не понимающая Селин направилась к дому. Жан заспешил за ней следом.
– Я входил, но ее там не было. Ваш сосед сказал, он, кажется, видел, что она пошла на чашечку кофе в дом напротив, но я не мог терять время на ее поиски.
Жан бросил на девушку внимательный взгляд, словно только что принял какое-то решение, и торопливо добавил:
– Я приходил к Персе за советом, Селин, но, может, ты сумеешь мне помочь. Я готов щедро заплатить.
Креол ускорил шаги, потому что Селин, не обращая на него внимания, быстро шла по направлению к дому. Перса редко выходила последнее время. Старой гадалке было почти шестьдесят, и за последние два года у нее так обострился ревматизм, что она с трудом передвигалась. Да и зрение ее потеряло былую остроту. Селин постоянно тревожилась о своей старушке.
Навстречу, держась за руки, шли Дьюрелы, молодая парочка, которой Селин когда-то продала одно из любовных снадобий Персы. За ними следовал раб с фонарем в руках. Они остановились и приветливо поздоровались с ней и Жаном, Селин вынуждена была снова задержаться. Как можно более коротко, но так, чтобы не показаться грубой, она поинтересовалась, как у них дела и как здоровье двух недавно родившихся малышей.
Несколько минут спустя, когда Дьюрелы, наконец, простились, пожелав им приятного вечера, Селин вновь заспешила к дому. Жан неотступно следовал за ней.
– Я готов заплатить тебе в два, даже в три раза больше, чем обычно за совет. Ты меня слушаешь, Селин? – Перо резко остановился, преграждая девушке путь.
– Не совсем. Я беспокоюсь, где может быть Перса?
– Может, она сплетничает с кем-нибудь из соседок…
– Сомневаюсь.
– Селин, будь добра…
В голосе молодого человека послышалось одновременно недовольство и отчаяние, и это заставило девушку остановиться. Она взяла корзинку за ручку обеими руками, покачивая перед собой тяжелой ношей и внимательно разглядывая спутника.
Выглядел Жан почти как обычно. На нем был аккуратный двубортный сюртук, высокая касторовая шляпа со слегка загнутыми вверх полями, подогнанные по фигуре узкие брюки со штрипками и короткие кожаные сапоги. Темные волосы юноши были тщательно уложены с помощью специального масла, а одежда безупречно чиста и отглажена. Если не принимать во внимание капельки пота над верхней губой, он являл собой образец непринужденности и спокойствия. И все-таки что-то в его поведении заставляло Селин нервничать.
– Я уверена, что Перса уже вернулась. Пойдем со мной, мы найдем ее дома. – Чтобы заставить его продолжить путь, она добавила: – Ты один из самых любимых ее клиентов, Жан.
– Именно поэтому ты не должна бы отказываться помочь мне прямо сейчас, Селин. Моя квартира всего в квартале отсюда. Ты меньше чем через час отправишься домой.
