Зловоние немытых тел, испражнений и страха витало вокруг Кордеро, когда он вслед за тюремщиком спустился вниз и пошел вдоль коридора, куда выходили совершенно одинаковые двери камер. Как только Корд представил себе Селин, которая вынуждена находиться в этих жутких стенах, ему с трудом удалось подавить тошноту и заставить себя двигаться дальше. Снаружи на Новый Орлеан лился дождь, превращая улицы в сплошные потоки грязи, которую месили теперь колеса повозок, карет и телег. Свинцовые тучи затянули серое печальное небо.
Внезапно охранник остановился перед ничем не отличающейся от других дверью и отпер ее. Изнутри не доносилось ни единого звука.
– Она здесь. – Взгляд охранника пренебрежительно скользнул по лицу Корда.
Когда Корд вошел в слабо освещенную камеру, на минуту ему показалось, что охранник ошибся: комната казалась совершенно пустой. В углу стояло помойное ведро. Забытая миска с едой осталась прямо на грязном полу около двери. Он повернулся, готовый покинуть камеру, но дверь за ним захлопнулась с громким стуком и в замочной скважине повернулся ключ.
Какая-то тень шевельнулась под грязным одеялом на топчане. Онемевший, не верящий своим глазам, Корд смотрел как из-под шерстяной тряпки появляются голова и плечи Селин. Волосы ее были грязными и спутанными, щеки ввалились и пожелтели. Когда ее глаза скользнули по его лицу и в них не отразилось ни малейшего признака жизни, Корд почувствовал, как по его спине пробежал холодок страха.
– Селин?
Что с ней такое? Мог ли он облегчить ее состояние одними словами?
Она не двигалась. Одеяло соскользнуло вниз, обнажив холмики ее грудей. Она задрожала, но не заговорила.
Он подошел к Селин, опустился перед ней на одно колено и обнял ее. Она безвольно лежала в его объятиях, он прижал ее покрепче к своей груди и начал медленно баюкать словно дитя.
– Прости меня, Селин. Мне так жаль. Пожалуйста, прости меня, – повторял он снова и снова.
Корд медленно опустил ее на тонкий грязный матрас. Попытавшись отвести с ее лба пряди волос, увидел на щеках жены грязные бороздки, оставленные пролитыми слезами. Он взял ее ладони в свои и начал растирать их.
– Селин, скажи мне что-нибудь. – Он обвел взглядом комнату и снова посмотрел на нее. – Пожалуйста!
– Я сплю? – медленно прошептала она так тихо, что ему пришлось склониться к ней поближе. – Я столько раз представляла тебя здесь…
– Мы выплыли двумя днями позже, чем вы: столько времени мне понадобилось, чтобы протрезветь и прийти в чувство. Два дня я провел в городе, пытаясь добиться встречи с тобой. Наконец мне разрешили.
Легкие морщинки, которые залегли около ее губ, резанули его сердце, словно раскаленным лезвием. Он провел пальцем по ее губам. Ее улыбка погасла.
– Прости меня, Селин.
– Слишком поздно, – прошептала она и закрыла глаза.
Корду показалось, что на его сердце лег камень.
– Я не обвиняю тебя за то, что ты ненавидишь меня, Селин. Особенно после того, как я сказал, что люблю тебя, а потом позволил увезти. Я не должен был отдавать тебя Харгрейвсу. Я должен был сражаться и защищать тебя. Пожалуйста, не говори, что уже слишком поздно.
– Я не виню тебя, Корд. Как я могу? Наша любовь была такой молодой, такой хрупкой. Ты только решился сказать мне о своей любви в тот вечер, и вдруг появились эти двое и заставили тебя узнать правду. – Она вздохнула, и вся печаль, которая сквозила в ее словах, отразилась в ее глазах. – Теперь для меня слишком поздно, Корд. Завтра я умру.
– Мы собираемся вытащить тебя отсюда и бежать из Нового Орлеана.
– Я уже пыталась однажды сбежать. Это не помогло. Завтра меня повесят. Я должна ответить перед Богом за смерть Жана Перо.
– Послушай меня! – Испугавшись, что она вдруг откажется, он схватил ее за руки и крепко сжал их. – Я не отдал тебя болотам, и, будь я проклят, если отдам тебя палачу. Мой отец и его люди здесь, в Новом Орлеане. Здесь же Фостер и Эдвард. Они рыщут по всем улицам, заглядывают в каждую кофейню, таверну и лавку, выспрашивают в порту, задают вопросы, прислушиваются, ищут малейшую зацепку, чтобы доказать твою невиновность. Мы уже узнали, что Перо был азартным игроком, он очень много задолжал своему двоюродному брату, который исчез в тот же день, когда был убит Перо. Этот кузен мог наткнуться на тело Жана Перо и размозжить ему голову, просто чтобы быть уверенным, что тот мертв. Но ведь в тот момент Жан мог быть еще жив. Может, ты вовсе его и не убивала! Ее взгляд скользнул по стене.
