– Потому что он может? – уныло предположил юноша.
Он оспаривал запрос. Как же иначе? Лазло пошел прямиком к мастеру над архивами, чтобы просить о защите. Эти книги – его, а не собственность библиотеки. Им всегда давали ясно понять, что знания библиотекарей недостойны термина «ученость». В таком случае, как же их могли забрать? Это несправедливо и противоречит всем правилам.
– Несправедливо? Вам стоило бы гордиться, молодой человек, – сказал ему мастер Вильерс. – Вашей работой заинтересовался Тион Ниро. Это один из величайших дней в вашей жизни!
Да уж, величайший – не то слово. На протяжении семи лет Лазло был «мечтателем Стрэнджем», а его книги считались «глупой писаниной». А теперь словно по мановению пальца они стали «работой» – одобренной и украденной в один день.
– Прошу вас, – тихо и страстно взмолился он. – Пожалуйста, не отдавайте ему мои книги.
И… их не отдали.
Они заставили сделать это Лазло.
– Не позорьтесь! – рявкнул Вильерс. – Я не позволю вам опозорить библиотеку. Он Золотой крестник, а не какой-то воришка в книгохранилище. Он вернет их, когда закончит свое исследование. А теперь уходите.
У Лазло не было выбора. Он положил книги в ящик и загрузил его в тележку, после чего повез ее из библиотеки, через главные ворота и вдоль длинной дороги, вьющейся вокруг Хребта Зосима. Юноша остановился и осмотрелся. Эдер сверкал под солнцем насыщенным бронзовым цветом, как глаза красивой девушки. Над ним расположился новый арочный дворец – такой же фантастический, как рисованный фон для спектакля о феях. Птицы кружили над рыбацкими доками, а на верхушке бледно-розового дворца Ниро развевался длинный золотой флаг. Лазло медленно добрался до двери. С глубокой неохотой позвонил в колокольчик. Вспомнил, как звонил в него четыре года назад, с «Чудесами на завтрак», зажатыми в руках. Больше он книгу не видел. Ждет ли та же участь собрание его сочинений?
Ему открыл дворецкий. Приказал Лазло оставить ящик, но тот отказался.
– Я должен встретиться с лордом Ниро, – сказал юноша, и когда Тион наконец предстал перед ним, просто спросил: – Почему?
– Почему? – Алхимик был в рубашке, но без алого галстука. Его меч висел на бедрах, а рука ненавязчиво покоилась на рукоятке. – Знаешь, я всегда хотел задать тебе тот же вопрос.
– Мне?
– Да. Почему, Стрэндж? Почему ты вверил его мне? – «Его»? Секрет и все, что за ним последовало. – Когда мог сохранить его для себя и стать кем-то значимым.
Правда – хоть ничто не могло убедить Ниро в нее поверить – заключалась в том, что Лазло попросту никогда не приходило в голову добиваться личной выгоды. В тот день у склепа ему все было ясно: перед его глазами предстала история о жадной королеве, злобном отце и войне на горизонте, но… это не его история. Это история Тиона. Забрать ее себе… было бы равносильно воровству. Вот настолько все просто.
– Я и есть кто-то значимый, – сказал он, кивая на ящик. – Вот кто я. – А затем добавил с тихим накалом: – Не забирайте их. Пожалуйста.
В эту короткую секунду с лица Тиона сошла маска настороженного беспристрастия, и Лазло увидел в нем что-то человеческое. Даже сожаление. Но затем оно исчезло.
– Помни о своем обещании, – предупредил Тион, закрывая дверь прямо перед носом Лазло.
Юноша вернулся к себе в комнату поздно вечером, стараясь как можно дольше задержаться на ужине. Дойдя до двери, снял с крючка сферу, помешкал, а затем повесил ее обратно. Глубоко вдохнув, вошел в комнату. Надеялся, что темнота облегчит его потерю, но лунного света как раз хватало, чтобы окунуть подоконник в мягкое сияние. Жестокая пустота. Комната смотрелась пустой и мертвой, как тело с вырезанным сердцем. Дышать стало трудно. Лазло осел на край кровати.
– Это всего лишь книги, – сказал он себе. – Всего лишь бумага и чернила.
Бумага, чернила и годы.
Бумага, чернила, годы и его мечта.
Он покачал головой. Мечта крылась в его разуме и душе. Тион мог украсть книги, но не ее.
Этим он себя и утешал в ту первую длинную ночь без своих книг, пока не мог заснуть, гадая, где же они и что с ними сделал Ниро. Он мог сжечь их или спрятать в сырой подвал. Возможно, прямо в эту секунду он вырывал из них страничку за страничкой, складывая из них птичек и одну за другой отправляя в полет со своего высокого окна.
