Мы пробыли у пани Ирены больше часа. Но Абу наклонился, тронул меня за рукав и прошептал:
— Тихонечко выходите с Леной из квартиры. А я за вами.
На улице объяснил:
— И пани Ирене, и всем друзьям Лясоты сейчас не до нас.
Только вышли на улицу из дома, как к нам подскочил молодой шофер, который вез нас с аэродрома, спросил куда везти теперь. Может быть, хотим проехаться по Варшаве? Он с удовольствием покажет город.
— Спасибо! — сказал Абу. — Но лучше отвезите нас на улицу Новый Свят.
И вот мы в центре Варшавы. Программа простая: побродить по городу, по пути заглянуть в железнодорожную кассу и взять билеты на Гданьск — обратно решили ехать поездом. Потом, поглядев на Варшаву вечернюю, идти на вокзал и отправляться к морю, где давно скучает без нас наша милая «Мечта».
Варшава — город с тысячелетней историей. В минувшую мировую войну, так же как и Гданьск, Варшава была уничтожена фашистами почти полностью. Теперь город восстановлен.
Абу как-то говорил, что с Варшавой у него связаны «личные воспоминания», что этот город ему особенно дорог. Здесь, в Варшаве, Абу наш стал совсем неузнаваемым — немного грустным, часто думал о чем-то и молчал, покуривая свою трубочку. На улицах задумчиво смотрел по сторонам, словно вспоминал что-то. Ходили по кварталам Нового Свята, гуляли по старинной и шумной улице Краковское предместье. Абу завел нас в старинный костел, под темные своды, где печально пахло свечами и сыростью, показал на мраморную доску, прикрепленную к стене, сказал:
— Здесь замуровано сердце Фредерика Шопена. Он умер во Франции, там и похоронен, но сердце свое завещал родной Польше.
Из костела мы пошли по новым улицам города, шумным, многолюдным. Подивились высоте и огромности здания Дворца культуры и науки, возвышающегося в центре Варшавы.
— Много лет назад я видел, как начинали этот дом строить советские рабочие. Ведь дворец — дар нашей страны Варшаве. Видел, как экскаватор вынул первый ковш земли с того самого места, где сейчас стоит дворец. Да… это было четверть века назад… — Абу вздохнул: — Как быстро пролетело время…
— Вы жили тогда в Варшаве? — спросила Лена.
— Нет! Служил я в Легнице, городе на юге Польши. Тогда там стояли наши воинские части. Был сержантом. А в Варшаву приезжал временами по служебным делам.
— Как выглядела тогда Варшава? Не так, как сейчас? — интересовалась Лена.
— Ее почти не существовало. Я пробыл в Польше три года и каждый раз, приезжая в столицу, видел, как менялся город. Сейчас мы с вами пойдем по одной из самых красивых варшавских улиц — Маршалковской. Вон она, впереди! Видите, какие прекрасные дома ее украшают? А я помню, когда эта улица лежала в руинах — справа и слева были навалены высоченные горы битого кирпича, камня, ржавого железа…
Мы долго гуляли по этому прекрасному городу, любовались мостами над Вислой, восстановленным королевским дворцом, узкими средневековыми улочками Старого города, которые, как и в Гданьске, были отстроены заново по давним фотографиям и рисункам. На Маршалковской в уютной и прохладной «кавярне» — кофейной — пили кофе и ели вкусные пирожные. На одной из улиц зашли в железнодорожную кассу и взяли три билета на «почёнг поспешный» — скорый поезд — до Гданьска. Мы с Леной удивлялись, как хорошо говорит Абу по-польски, а он улыбался:
— Как-никак, а три года юности прошли в этой стране. Полюбил Польшу, полюбил ее людей. А раз так, то не мог не учиться языку этого народа.
Уже близился вечер, когда Абу предложил зайти еще в один уголок Варшавы — в парк Лазенки.
— Это мои любимые места, — пояснил.
И вот мы оказались в прекрасном и густом парке, где стояли старинные деревья, где тихие тенистые дорожки уводили в чудесный зеленый мир подальше от шумных улиц. На скамейках сидели старички и старушки, читали газеты или неторопливо беседовали друг с другом, по дорожкам бегали наперегонки дети…
— Когда-то немало часов провел я в Лазенках… — с грустью сказал Абу, и мы поняли, что он снова охвачен воспоминаниями далекого прошлого, поэтому старались не нарушать его молчания.
Наверное, Абу приятнее сейчас побыть самому с собой. Вопросов старались ему не задавать, хотя для Лены, известной почемучки, это было не просто: «Абу, а почему этот мост такой длинный, а почему этот дом такой высокий?..» В этот раз Лена была серьезна и сосредоточенна. Иногда доставала из сумочки блокнот и быстрыми движениями карандаша делала в нем какие-то зарисовки.
