Первую попытку доказать это он сделал в рукописи 1640 г. Поскольку «не надо особой силы, чтобы отнять у человека жизнь»>94, убить кого-то слишком легко, даже слабый может убить более сильного — набросившись исподтишка, например, или отравив. Учитывая человеческие гордость и тщеславие, «надежду на превосходство и верховенство над собратьями»>95 и конкуренцию за желаемые блага, неудивительно, что люди испытывают «взаимный страх друг перед другом»>96. Проблема не столько в том, что каждый предрасположен к преступности или насилию, а в том, что у некоторых такая склонность есть и никогда неизвестно, откуда появится следующая угроза. Как сказал Гоббс в более поздней работе, «дурных людей меньше, чем хороших, однако поскольку мы не в состоянии отличить хороших от дурных, то… постоянно стоит необходимость не доверять другому»>97. Это всем известно, или, по крайней мере, все ведут себя так, будто это правда: «Те, кто идут спать, запирают двери, путешественники берут с собой оружие, ибо боятся разбойников»>98. Гоббс отмечает, что даже собаки знают об этой проблеме, поскольку они лают на незнакомцев днем и на всех ночью.
Чтобы защитить себя и свою собственность, иногда необходимо нанести удар первым. Так что, если бы не было власти для сохранения мира, результатом была бы «война всех против всех»>99. Насколько это было плохо? Гоббс, как правило, осторожно говорит, что пребывание в состоянии войны необязательно означает постоянные потрясения. На самом деле в его понимании термин «война» подразумевает «не только сражение или военное действие, а промежуток времени, в течение которого явно сказывается воля к борьбе путем сражения»>100. Другими словами, это постоянная угроза насилия, необязательно собственно кровопролития, которое определяется как состояние войны. Он сравнивал ситуацию с «сырой погодой», когда дело не в ливнях, «а в ожидании этого в течение многих дней подряд»>101 — столь знакомую жителям Британии.
Строго говоря, теория Гоббса о том, на что была бы похожа жизнь без государства, подразумевает не какой-то конкретный уровень насилия, а просто его угрозу. Тем не менее конец его самого известного высказывания подразумевает возможность столь страшного кровопролития, что многие или даже большинство людей погибнут молодыми. В то время, когда
люди живут без всякой другой гарантии безопасности, кроме той, которую им дают их собственная физическая сила и изобретательность… нет места для трудолюбия, так как никому не гарантированы плоды его труда, и потому нет земледелия, судоходства, морской торговли, удобных зданий, нет средств движения и передвижения вещей, требующих большой силы, нет знания земной поверхности, исчисления времени, ремесла, литературы, нет общества, а, что хуже всего, есть вечный страх и постоянная опасность насильственной смерти, и жизнь человека одинока, бедна, беспросветна, тупа и кратковременна>102.
Здесь, конечно, Гоббс увлекся и немного переборщил. Он не привел убедительных доводов в пользу того, что при отсутствии общественной власти преступность и гражданские войны неминуемо привели бы к гибели множества людей либо сделали невозможным экономическое развитие.
В подкрепление своих представлений Гоббс писал, что «дикие племена во многих местах Америки» не имеют управления иного, нежели семейное, и, следовательно, «живут они по сию пору в том животном состоянии, о котором я говорил раньше»>103. Но выбор именно этого аргумента может показаться натяжкой. Некоторые описания коренных американцев действительно изображали хаос и отсутствие управления, тогда как другие сообщали об отсутствии управления и тем не менее отсутствии хаоса, третьи же сообщали, что у диких американцев на самом деле существовали некие формы правительства, что, однако, не делало их мирными. В одном из наиболее популярных описаний утверждалось, что ими правили «мелкие князья или короли»>104, но тем не менее они регулярно убивали друг друга.
Опрос последних охотников-собирателей и кочевников, у которых нет «централизованной власти, постоянных армий или бюрократических систем»
