«Еще немного творческого усердия, и точно обратил бы Раису в соляной столб, – отрешенно подумал Мефодий. – И не видать ей тогда своего норкового манто…»
Сама же картина гибели Содома, педантично доводившаяся Мефодием до реализма, теперь не вызывала ничего, кроме снисходительной ухмылки. Так ветераны войны взирают на рисунки о войне своих внуков и правнуков: как им, детям, объяснить, что никакой романтики там нет, зато есть грязь, кровь и грохот разрывов?
Сегодня Мефодий имел возможность лицезреть ликвидацию содомской аномалии глазами Гавриила – она входила в обязательный исполнительский информационный архив.
…Слэйеры работали не переставая, окружая размахивающего ими Исполнителя серебристым ореолом, при соприкосновении с которым землекопов ждала неминуемая гибель. Калейдоскоп перекошенных лиц, фонтаны крови. Кровь на всем: на волосах, на руках, на одежде… Гавриил моргает – кровь попадает ему в глаза, – но темпа ударов не снижает. Запах горящей серы столь непереносим, что многие, кто избежал огня, задыхаются в ядовитых клубах желтого дыма. Чьи-то руки цепляются Гавриилу за одежду и через секунду, отрубленные, падают на землю. Ни единой живой души наружу – это приказ!.. Иногда в череде сменяющихся лиц мелькает перепуганное детское, но тут же исчезает в общем кровавом месиве. Ни единой живой души! Аномалия должна быть ликвидирована подчистую…
Полдня простоял Мефодий перед панорамой, но кисть в руки так и не взял. Рука, способная разорвать железный пятак и, не дрогнув, отрубить за минуту десяток человеческих голов, почему-то не испытывала больше тяги повелевать красками. А помогавшие ей в этом фантазии были вытеснены из головы художника голыми фактами, которые не вызывали у новобранца никакого вдохновения…
И как уже стало обыденно и привычно – никаких эмоций по этому поводу.
С начала вынужденного заточения миновало десять дней. Ни от Гавриила, ни от Мигеля вестей не было. Мефодий попытался несколько раз позвонить по номеру «Небесных Врат», но их телефон молчал. Агент Пелагея продолжала исполнение «снабженческих» функций. Она также не получала от «служителей Божиих» ни разнарядок, ни приказов. Складывалось впечатление, что о новобранце с незавершенным деблокированием просто забыли.
А между тем жили еще на свете люди, продолжавшие хранить память об уличном портретисте Мефодии Ятаганове, не по своей воле отлученном от мирских забот и благ. И пусть время для Мефодия больше не существовало и он перестал обращать внимание на календарь, как на блеклые узоры на обоях, окружающий Мефодия мир вопреки всему оставался прежним.
Вот, к примеру, в прошедшее воскресенье Староболотинск отпраздновал в Центральном парке, не видавшем Мефодия уже целую декаду, Международный день защиты детей. Отпраздновал с песнями детского хора, праздничными мероприятиями, конкурсом рисунка на асфальте «Пусть всегда будет солнце!» и феерической кульминацией – выпусканием в небо сотен воздушных шариков и голубей.
В город ворвалось лето, обещавшее быть приятным во всех отношениях. Для Мефодия же его приход означал еще одно вступившее в силу положение: начиная с Дня защиты детей его пребывание в занимаемой квартире становилось, мягко говоря, нежелательным.
«Что ж, уважаемый землекоп, несовершенный вариант-два и одновременно счастливчик из счастливчиков, мы так и не узнаем, какое решение в конце концов принял бы в отношении тебя Хозяин, поскольку тайна эта растворилась во Вселенной вместе с ним.
Наши дебаты о судьбе землекопа, пререкания с Сатаной и колебания в вынесении вердикта закончились для Хозяина в тот момент, когда сработала расставленная им на окраинах Солнечной системы тревожная сигнализация. Ее сигналы сообщали, что кто-то из небожителей пересек пограничную орбиту крайней планеты. Либо повелители смогли отыскать утерянную «иголку в стоге сена», либо наткнулись на секретное местожительство Хозяина ненароком, но и то и другое ничего хорошего не сулило.
Хозяин понял, что затеянная им игра в космические прятки проиграна. Ни бежать, ни оказывать сопротивление у него не оставалось ни времени, ни сил. Он назначил внеочередное заседание Совета, а затем, когда мы, смотрители, предстали пред его очи, довел до нас свой Последний Приказ:
