— Да. Я именно так с ним и… работаю. Не вижу причин, чтобы вы вели себя иначе.
— Но ты же не сможешь получить от него максимальной отдачи! — не спешила сдаваться женщина-андроид.
— Я её уже получила, — валькирия посмотрела на меня с нежной улыбкой. — Вы просто не поймёте. Этого нельзя запрограммировать. Это не связано с имплантом. Это… слишком человеческое.
— Ты позволишь нам увидеть это? — в интонациях голоса Ри сквозил совсем не машинный интерес.
— Да. Полагаю, вам будет полезно. Возможно, сможете просчитать какие-нибудь схожие алгоритмы.
Я был уже на пределе, однако упрямо не желал сдаваться. В моих объятьях была моя женщина, единственная и неповторимая, моя валькирия, и менять её на андроидов, пусть и потрясающе красивых и сексуальных, я не собирался. Сознание уже готово было рухнуть в пучину розовой дымки первобытных инстинктов, полностью отключающих разум, когда сработал мой последний рубеж обороны. Разгорячённый разум потянулся к клинку.
— Нет! — выкрикнула Валери, словно почувствовав мой настрой. Да что там: определённо почувствовала. Попробуй не почувствовать, когда такие энергии приходят в движение!
Женщины-андроиды, как одна, отшатнулись. Их лица выражали крайнюю степень изумления, если не сказать эмоционального шока. Моя же Ри развернулась ко мне, прильнула всем телом, зашептала что-то успокаивающее. Её голос подействовал неожиданно отрезвляюще. Спустя несколько минут я уже мог соображать и даже различал, что именно она говорит. Впрочем, это было совершенно не важно — куда важней был сам тембр голоса, жаркий ветер её чувств, зелёные глаза напротив моих глаз.
— Леон. Я хочу, чтобы ты обещал. Никогда — слышишь! — никогда не тянись к мечу или энергии тела рядом с моими девочками. Ты их убьёшь! Они не рассчитаны на такие нагрузки! Вся их биоэлектронная составляющая сгорит! Ты слишком силён, ничто искусственное не способно выдержать твою разрушительную силу.
— Это инстинкт, я не могу его отключить. Они не должны провоцировать, тогда и я буду предельно осторожен.
— Не провоцировать? Может быть, им ещё за тобой начать ухаживать?
— Мне всё равно. Главное, чтобы не провоцировали. Я не просил возбуждать, и я не просил их снимать возбуждение. Но если хотят отношений, сначала нужно, чтобы мы подружились.
— Подружиться с андроидом? Мужчине? — величайшее изумление моей женщины было отнюдь не напускным. — Да меня все республиканки на смех поднимут, когда узнают о таком извращении! Уже одно то, что я привела в наш дом двух андроидов и установила им щадящий режим — это извращение. Ну а то, что просишь ты — извращение в квадрате.
— Мне достаточно одной тебя. Мне не нужны другие женщины, тем более, если они — квазиживые организмы. Разве они не смогут прикрывать без близости?
— Ты точно извращенец, Леон!
— А по мне, так именно то, что ты придумала, кроме извращения ничем не назовёшь. Там, откуда я родом, любой на моём месте просто завис бы от культурного шока в такой ситуации.
— Важно не откуда ты, а где ты сейчас. Ты — часть Республики и мой мужчина. Здесь свои правила, свои традиции.
— Тогда чего же ты не спешишь хватать коготками мой имплант? — Это ведь тоже местное правило.
— Хорошо. Мы никуда не спешим, — тихо сказала Валери. — Ты привыкнешь. Мы тебя приучим. Будешь общаться с ними, играть во всякие невинные игры. Они и на татами могут быть отличными партнёрами. Я не буду давить. Они умеют убеждать не только силой. Главное, чтобы ты сам не замыкался, пошёл им навстречу.
— Я постараюсь, — повернулся ко всё ещё стоящим в отдалении женщинам-андроидам и продолжил извиняющимся тоном. — Извините, девочки, я не хотел причинять вам вред.
Ответом были почти одновременные утвердительные кивки. Девочки мне ободряюще улыбнулись и, как ни в чём не бывало, сами подошли вплотную. Ри тут же предоставила им полную свободу действий, и обе прелестницы, недолго думая, подхватили меня под руки и почти синхронно сцепили свои ладони с моими. По телу прошла такая волна наслаждения, что я на несколько минут выпал из реальности, а когда пришёл в себя, обнаружил, что буквально зажат между сильными тренированными телами. Вполне себе натуральными телами. Удовольствие отступило, а ему на смену пришла новая порция возбуждения, на этот раз мягкого, тягучего.
