Наш смех всколыхнул, казалось, даже цветки окружающих поляну деревьев, а Мекс и вовсе чуть с кресла не упал — по крайней мере, сон с него, как рукой сняло.
— Вы как, не хотите чего-нибудь выпить? — вопрошал он, обводя шальным взглядом окрестности.
— Ты так сопьёшься, мальчик, — пожурила его Валери.
— Нет, ты не подумай, валькирия, я не про спиртное. Может, травяного настоя? Или сока? Моя Вис такой потрясающий сок из цветов банаты делает! Хотите попробовать?
— Она у тебя ещё и сок делает? Так чего ж тебе ещё надо, мальчик? Зачем нажираешься, как свинья?
— Я… Да накипело просто.
— Знаешь, как это правильно лечится?
— Нет.
— Имплантом. Там есть пара подходящих режимов, после которых ты вообще перестанешь что-либо хотеть, кроме сока своей женщины.
— Ну вот, опять вы про эти импланты… — мужчину аж передёрнуло, тело свело судорогой предвкушения. — Вот и она говорит, что любое увлечение можно преобразовать во влечение.
За разговором мы и не заметили, как на планету опустился вечер. В маленьком дворике он смотрелся особенно колоритно: тени, казалось, поглощали деревья и садовую мебель, а цветы под их действием меняли свои формы и расцветки, превращались в свою тёмную противоположность. Когда же последние лучи светила стали исчезать за горизонтом, на деревьях вспыхнуло освещение. Теперь каждый цветок, казалось, выпустил из себя светящуюся дымку пыльцы, и поляна осветилась загадочным, призрачным светом, словно отдавала накопленное за день солнечное тепло. Мы долго сидели, любуясь окружающей красотой, совершенно забыв про спор, про проблемы хозяина этого необычного дома, про наши собственные тревоги и чаяния. Хотелось вот так сидеть, и ни о чём не думать.
— Ри, а ты смогла бы жить в таком доме… со мной?
— Да, — тихий шёпот моей женщины раздался над самым ухом, остро резанув нежностью и влечением.
— Серьёзно? Забыв про Экспансию, про сестёр, про… всё остальное?
— Да, Леон, и ещё раз да. Если… я посчитаю, что сделала в этой жизни уже достаточно, то смогу поселиться в таком доме. С тобой. Иначе буду продолжать Экспансию до самой смерти. Понимаешь?
— Понимаю, Ри. А я хотел бы пройти через стаю, а потом… можно и в дом.
— Тебе будет со мной одной скучно. Надолго тебя не хватит.
— Шутишь?! Ты же меня с того света вытащила, когда я уже морально умер. Я только для тебя живу! Тебя одной мне даже много — мне тебя всю жизнь не охватить.
— Красиво сказал, — в ушко впился её горячий язычок. — Так бы и взяла, прямо здесь.
— Так чего ждёшь? — всё естество аж затрепетало от предвкушения.
— Хозяйка пришла. Уже с полчаса слушает наш разговор. Не будем же мы при хозяевах устраивать… игры?
Валери оторвалась от меня и подняла взгляд на тихо сидящую в уголке кресла и, казалось, не дышащую, чтобы не побеспокоить гостей, главу четы А`Дилтс. Девочка была характерной метиллией, только очень миниатюрной, с хрупкой фигуркой и прямыми волосиками. От её позы, в особенности от зажатых между колен ладоней, повеяло чем-то… земным. Рука моей валькирии вдруг ощетинилась когтями и уверенно легла на грудь, в мгновение ока проникая под комбинезон. Я не смог сдержать сладкий стон.
— Извини, Высшая, я невольно услышала ваш разговор. До того, как увидела вас, я думала, что… только я считаю мужчин Республики за равных нашим женщинам. Но ты… Высшая валькирия… та, кто считается образцом, и чтобы ты… вот так…
— Девочка, я не просто считаю его равным себе. Я подчиняюсь ему, когда это нужно, а он — подчиняется мне. Я, сильная, независимая, гордая валькирия — подчиняюсь своему мужчине! Более того, сейчас, на этой планете, я сопровождаю его в его же миссии дальней разведки. Если я чувствую, что его нужно поддержать, или нужно просто выполнить его просьбу, или даже его приказ, отданный довольно небрежно, я выполняю. Без всякой задней мысли подчиняюсь. Даже гордость не нужно смерять, потому что ничто в душе не возмущается такому поведению.
— Но как? Как такое вообще возможно?
— Ты же слышала наш разговор. Он же сказал: живёт для меня. Он по умолчанию не может сделать ничего, что шло бы нам во вред. Ну а если он ошибётся, так все ошибаются. Тут самое главное — цель, настрой. Даже если я буду уверена, что он не прав, но существует маленький шанс на благополучный исход, я подчинюсь. Порой даже не думаю, просто делаю. Знаешь, как это началось? — скромная хозяйка пряничного домика пододвинула своё кресло и оказалась точно напротив нас. Её тело всё подалось вперёд: она очень хотела знать! — Так глупо и банально! Он просто хорошенько съездил мне по морде. Не буквально, конечно, фигурально. На самом деле он инициировался из-за меня в Сфере, и одним импульсом отправил меня в энергетическую кому. А ведь я очень развитая девочка, пусть и не мечница! Потом мы вынуждены были расстаться, но я задумалась. Задумалась, только когда мужчина дал мне по морде! Если он смог мне навалять, то кто тогда я? Я ведь полагала, что подобное вообще невозможно, но оно случилось, и случилось со мной! А потом я его захотела. Я просто с ума сходила! Всю ночь на вибраторах, а утром, как слезаю с них, хочу ещё больше! Я выла, выходя на татами! Просто выла, как какой-нибудь зверь на луну. Я вытащила его, подобрала в открытом космосе, потому что он пошёл умирать, чтобы отомстить за нашу разлуку. Он, примитивной атомной бомбой, доставленной вручную, уничтожил крейсер внешников! Он уже умер, психологически умер, задолго до взрыва этой треклятой бомбы! А потом воскрес в моём шлюзе, потому что я прилетела за ним, наплевав на мнение сестёр, наплевав на Экспансию, наплевав на Орден — вообще на всех! Тогда всё изменилось. Нам даже трахаться не надо, чтобы удовольствие получать, представляешь? Просто держимся за ручку, или обнимаемся, и насыщаемся друг другом. Но я для чего тебе всё это рассказываю, сестра? Это то, что есть сейчас. До этого было по-другому. Своих первых мужчин я сломала, превратила в амёб, живущих только удовольствием. Они были машинами, призванными удовлетворять ненасытную валькирию. Двоих разумных я просто уничтожила, растоптала, превратила в слизь! Потому что считала, что они мои игрушки, что они мне должны свои жизни. Так было, сестра. А как есть теперь? Теперь я пылинки со своего мужчины сдуваю, сама ему подчиняюсь. Меня жизнь научила, что он — это часть меня, что я смогу по-настоящему быть счастливой, только если он будет развиваться, будет становиться лучше, будет творить что-то для Экспансии. Он должен быть достоин меня, а я — его. Поэтому я делаю всё, чтобы он развивался: передаю ему свой опыт, беспрекословно подчиняюсь, чтобы он мог достичь своей цели, помогаю найти общий язык с сёстрами. Я живу в нём, а он — во мне. Не хочу, чтобы ты допускала мои ошибки. У тебя отличный мужчина, стремящийся к самосовершенствованию, отдающий себя Экспансии, имеющий отличные кондиции и компетенции. Цени это, старайся в нём это развивать, пожертвуй какими-то своими хотелками, и в будущем ты получишь в сто раз больше. Сколько у тебя было мужчин до него?
