Несколько секунд валькирия вглядывалась в глаза мужчины, а тот пытался собраться с мыслями. В объятиях рыжей бестии это получалось из рук вон плохо.
— Извини, Павел, но мне другие мальчики не интересны. После Леона с другими будет пресно и серо. Ещё и имплантацией твоей заниматься… Нет, пусть Ри играется — ей это нравится. Вон, как Барса обиходила, бегает за ней теперь, как преданный пёс. Всё, можешь быть свободен. В корабельном сердце для тебя сегодня ничего интересного не будет, так что жди в каюте. Девочка сама тебя найдёт.
И валькирия, выпустив мужчину из своих стальных объятий, развернулась и пошла прочь. Она не посчитала нужным даже играть собственным телом для аналитика. В самом деле, он же не Леон. Зачем ей это? Вот если бы она сейчас удалялась от своего мечника… Тот бы уже пускал слюну, глядя на её плавные гибкие движения, а так… Обойдётся. Хватит ему игр с Ри.
Ну а пока Павлу промывала мозги моя валькирия, меня очень плотно взяла в оборот её кровная. Разгорячённая брюнетка едва ли не рычала, срывая с меня одежду, да и я… особенно после касания импланта… поплыл, сорвался, и, как итог, совершенно утратил контроль над ситуацией. В результате оказался осёдлан и стреножен, Ле полностью завладела инициативой. Её прерывистое дыхание, то и дело переходящее в стоны, звучало над самым ухом, ещё больше лишая рассудка. Ладони девочки пленили мои ладони, заведя их далеко за голову. Гибкие пальцы прошли между моими пальцами, создавая стальной непреодолимый захват, вырваться из которого было поистине выше моих сил. Более того, непреодолимый захват будоражил кровь, заставлял ощущать всю степень собственного растворения в этой роскошной женщине. Но и она не контролировала себя — иначе бы уже давно сидела верхом и отдавала команды. Вместо этого девочка лежала, вжимаясь в меня своим тренированным телом, словно пыталась слиться со мной в единое целое.
Игра с имплантом в её исполнении плотно переплелась с движениями наших тел. Уколы возбуждения, словно шпоры, подстёгивали мои движения, да и девочка не стояла в стороне, она то и дело совершала круговые движения бёдрами, направляя мои движения по разным векторам. В кои-то веки для андроида на первое место вышла физиология! Но ей было плевать на неправильность для республиканки всего происходящего. Ей нравилось разнообразить имплант реальной, физически ощутимой игрой. Она ловила малейшие чувственные нюансы, старалась испробовать сама и подарить мне как можно больше разнообразных, непредставимых по остроте ощущений. Мы словно плыли на волнах собственных чувств, а наши тела выгибались им в такт, вибрировали, подобно гитарным струнам, колеблемым такими простыми, и, одновременно, такими важными движениями…
Невероятное по глубине наслаждение было нам наградой. Наши тела то и дело напрягались от звучащих в унисон оргазмов, а иногда, когда кому-то посчастливилось испытать кульминацию раньше, счастливчик оказывался в стальных объятьях партнёра, призванных поддержать, помочь ещё глубже раствориться в ощущениях.
Удовлетворив первое желание, мы принялись покрывать поцелуями тела друг друга. Было совершенно неважно, куда придётся поцелуй. Шея, ушко, нос, глаза… всё было покрыто поцелуями по много-много раз. А уж когда наши губы встречались с устами партнёра… Энергичные, глубокие и стремительные поцелуи, гибкий язычок, еле сдерживаемые стоны сквозь поцелуй — это было волшебно и непередаваемо.
Как можно описать словами ощущения от податливого, страстного тела доверившейся тебе женщины?.. Как ни старайся, всё окажется чёрство и скупо. Ураган ощущений, шквал чувств, море эмоций… Столько чувственных нюансов, столько мыслей, вспышками возникающих в сознании, чтобы через мгновение сгореть в новой вспышке. Ураган эмоций поглощал нас без остатка, погребал под собой, не давал даже шанса на сопротивление. Да и зачем? Зачем сопротивляться? Ни я, ни она даже помыслить не могли в этот момент о подобном! Не для того же мы слились друг с другом, чтобы сопротивляться накатывающим волнам счастья?!
— Ты скучал по мне? — наконец смогла передать в слове мучившую её мысль Ле.
