"Что значит Кузнец?" - не понял Ваня. Он шел к лагерю, поэтому сунул меч в ножны. Но не полностью. Серебряное лезвие на палец виднелось из ножен.
"Этот вопрос не ко мне. Спросишь у кого-нибудь другого".
Ваня подошел к своей лежанке, улегся, и мгновенно уснул. Проснулся он где-то через час. Внутри него что-то громко бурлило. Это не неудавшийся ужин, не подумайте. Это сила некроманта бурлила. Ваня поднял взгляд на небо. Ни единой тучки, только луна и звезды. Хотя нет, не только. Еще недалеко от горизонта виднелся странно знакомый круг. Земля. Она повернута сейчас Северной Америкой вперед, хотя из-за циклонов это трудно разобрать. Ваня снова покосился на Луну. Именно лунный свет будоражил в нем силу некроманта. Спать с ней мог только уже привыкший к этому некромант. Хотя по ночам некроманты спят редко. Это как раз самый пик их могущества.
Ваня перевел взгляд на костер. Данша сидела перед костром, поджав под себя ноги. Каждая клеточка ее тела была напряжена. Даже длинные волосы не колыхались на слабом ветре. Ваня решил пока ее не тревожить. Похоже она сейчас в медитационном трансе. Ва-ня пролежал так минуты две. Данша наконец громко выдохнула и изменила положение на более удобное - уселась на большое сухое бревно, телепортированное Андрием из леса. Ваня потихоньку встал. Лежать так всю ночь он не собирался. А если есть компания, то почему бы не провести эту ночку в разговоре, а не в положении "буква-зюква".
- Можно? - тихо спросил Ваня Даншу.
- Почему ты не спишь, чародей? - подозрительно спросила Данша.
- Значит можно, - кивнул Ваня. - Луна светит. Она будоражит во мне магию, поэтому эту ночь я не сомкну глаза.
Ваня уселся. Пару минут он сидел неподвижно, глядя на огонь. Потом он глубоко вздохнул и сказал:
- Извини за то, что я на тебя накричал.
Данша удивленно уставилась на него. Тот покраснел. Просить прощения он не любил. Только когда ясно сознавал свою неправоту. Но Данша смотрела с таким удивлением, что Ваня даже поежился.
- Что? - наконец не выдержал Ваня. От этого взгляда даже мурашки по коже напере-гонки бегают.
- Извинения принимаются, чародей, - наконец сказала она более мягким тоном.
- У меня имя есть, - возмутился Ваня. - Такое простое русское имя Ваня.
- Ну ладно, Ваня, - улыбнулась она. - Твои извинения принимаются. Странно...
Последнее слово она произнесла совсем тихо.
- Почему? - не понял Ваня.
- Я умею прощать чужие ошибки. Поэтому и тебе прощаю.
- Да нет, почему странно?
Данша покосилась на спящую мать. Ваня понял ответ на вопрос еще раньше, чем Дан-ша открыла рот.
- Мама мне много рассказывала о людях. Они убили всю нашу семью. Мою бабушку, моего дедушку, моего дядю. Потом, когда Эллуна еще не дала мне появиться на свете, они убили моего отца. Он ехал из другого города, и эти варвары убили его, - голос ее немного упал. Ваня ждал и продолжения и ждал слезу на ее глазу. Однако получил он только продолжение.
- Мама говорила, что людям не свойственно понятие чести. Говорила, что если у чело-века появится возможность обмануть, он обманет. Если будет возможность сподличать, то сподличает. И, честно говоря, мне странно, что я слышу слова извинения из уст человека.
Ваня все это время сохранял холодную мину, но внутри бушевало пламя. Говорить, что среди людей одни только сволочи, все равно, что заявлять, что все собаки злые и бешеные из-за того, что тебя укусила какая-нибудь пучеглазая Моська.
- Просто твоя мама видела в людях всегда только плохое, - спокойно ответил Ваня. - Любой бы ненавидел убийц своих родных и близких. Но нельзя говорить, что все люди плохие. Порядочные люди встречаются нередко. Конечно, в семье не без урода...
- Что? - перебила Данша. - Что ты сказал?
- Эта поговорка такая, - отмахнулся Ваня.
- А что она значит?
Ваня на мгновение задумался.
- Она значит, что везде есть свои исключения из общих правил.
- Что-то многовато у вас исключений, - фыркнула Данша. - Целая армия исключений убивала эльфов во время войны.
