Тут мастер Бойл перевел глаза на Ториаса и тот с удовольствием убедился, что взгляд распорядителя неприятно безразличный.
— Сотар младший?
— Я средний, — дерзковато ответил Ториас, не произведя впрочем, на мужчину никакого впечатления.
— Похож. Пройдемте.
Он повел их к апартаментам монарха по широкой галерее. Где-то здесь звучала музыка, но людей видно не было. Ни слуг, ни охраны. Единственный встреченный человек — с ног до головы одетый в черные одежды с фиолетовой лентой в шляпе, — прошел, не сказав ни слова. На миг его взгляд встретился с взглядом Ториаса, и парень ощутил, как по спине пробежали мурашки. Крохотные, едва заметные зрачки жалили как иглы.
«Кто это был?»
Наконец они остановились возле двери охваченной резным латунным десюдепортом, с которого величественно смотрели лица мифических героев. Падающий через цветастый витраж свет окрашивал стену и дверь в красноватые оттенки. У двери по стойке смирно стояли двое сжимающих протазаны воинов в облегченных кольчугах и красно-синих туниках с бестигвальдским львом.
Из комнаты как раз выходил господского вида дворянин. Они с Барлейтом столкнулись буквально нос к носу и оба замерли, словно увидев перед собой ядовитую змею. Дворянин — стриженный на лысо с загрубелым носатым лицом и вышитой на синем камзоле золотой башней, — холодно поздоровался:
— Лорд Барлейт. Неожиданно видеть вашу персону в наших краях.
— Какое счастье, вот уже пятый год подряд я застаю вас врасплох, — с едва читающейся насмешкой ответил Сотар.
— Творите чудеса, что и говорить, — резко очерченный рот оскалил мелкие зубы.
— Не нужно ничего говорить. Берегите воздух, он здесь так чист и прекрасен. Чувствуете? — демонстративно наполнил грудь Сотар. Ториас заулыбался, но тут же осекся, почувствовав на локте незаметный, но крепкий захват. «Тихо, — словно бы говорила рука Логвелла. — Не дай себя обмануть, здесь не происходит ничего смешного».
Стриженный посуровел.
— Прошу меня простить за нерасторопность. Просто в первую секунду я вас не узнал. Подумал, что это просто какой-то наглый велон, украл вещи из королевского сундука и теперь бродит по дворцу скрываясь от хозяйской плети.
Слово «велон» он не сказал. Он их плюнул, будто ругательство.
— Да. Понимаю. Вас просто подвели глаза. Что ж в вашем возрасте вполне понятно. Могу порекомендовать вам, быть осторожней при выходе. Здесь очень крутые лестницы и может случиться казус. Рад был повидаться, Артей. Передавайте привет вашему лорду, только прошу вас, не перепутайте с ним кого-нибудь.
Артей не говоря ни слова, обошел Сотара, и едва не задев распорядителя Бойла, строевым шагом пошел прочь. Ториас заметил, как побелели костяшки сжатых в кулаки пальцев.
— Осторожно во дворе. Там кони, мало ли, — любезно добавил вдогонку Сотар.
На лице одного из караульных появилась с трудом сдерживаемая ухмылка. Бойл подошел к двери и лично распахнул её перед Сотаром. Проводив их взглядом, Ториас тихонько спросил Глифта.
— Кто такой этот Артей?
— Артей Гексли. Вассал лорда Дрейна. Командир личной армии Дрейнов… и самая опасная мразь, которую лично я знаю.
— А что у них с отцом?
— Ненависть.
В зале играла музыка. Широкие окна, украшенные подобным алым букетам занавесям, впускали через себя колоссальное количество света, топя в нем всю комнату. Даже странно, что здесь не было жарко. Его Величество Элберт кружился в легких па, с одной из своих нынешних фавориток, под кессонированным потолком, на плитках которого расстилался огромных размеров лев. Благородный зверь смотрел на людей в фас, словно пехотинец, скрывая большую часть туловища щитом с узорно выполненной буквой «М». Марвиэль. Королевская династия на протяжении вот уже четырех веков бессменно правящая Бестигвальдом.
Вдоль стены выстроилась королевская свита, точнее малая её часть, состоящая из десятка придворных сановников и дам. Они, как можно было догадаться, выполняли роль благодарной публики, то и дело, разражаясь репликами:
— Бесподобно!
— Божественно Ваше величество!
— Неподражаемо!
Стоящие там же двое королевских советников не вмешивались в проявления свободы слова и демонстрации активной гражданской позиции. Сам король, как впрочем, и шелестящая голубизной шелков и кружев красавица, величина, чьих голубых глаз приближалась лишь к размеру её бюста, выглядел блестяще. Причем в прямом смысле этого слова. Приталенный дублет из травчатой золотой парчи был украшен просто немыслимым количеством рубинов и сапфиров. Пояс и вовсе казался целиком сложенным из огромных самоцветов наилучшего качества, играющих в лучах солнца, словно живое пламя. По полу скользили карминного цвета сафьяновые сапожки. В воздухе парил тяжелый аромат пудры и благовоний, которыми питались забить удушливый запах потеющих под ворохами одежды тел.
