Захотелось подойти к тому месту поближе, и я спустилась вниз. Смотритель (или священнослужитель?) почувствовал мое присутствие, обернулся и смотрел какое-то время молча, как будто раздумывая - заговорить со мной или нет. Удивительно, но взгляд его менялся прямо на глазах - из отстраненно-вежливого и даже туповатого он превращался в нечто вполне притягательное, и даже стало казаться, что если смотреть в его глаза достаточно долго, можно узнать что-то такое, что невозможно передать никаким другим способом.
- Ты пришла не фотографировать?
- Нет, мне просто захотелось подойти сюда ближе.
- Почему ты не смотрела комнаты?
- А что в них интересного?
Он рассмеялся.
- Я не знаю:), но каждый день сюда приходят люди, много людей и смотрят через окна в комнаты. Некоторые приходят даже не один раз. Ума не приложу - зачем они это делают. Какая разница, как у кого стоял стул или ночной горшок?
Однако он очень даже неплохо говорит по-английски, и, похоже, сейчас настроен на разговор больше, чем пять минут назад. Наверное, на него произвело впечатление мое необычное поведение, - подумала я, и тут же преисполнилась чувством собственной важности, стала чувствовать себя как неповоротливая раздувшаяся жаба, не замечающая ничего, кроме впечатления, которое она производит на окружающих людей. Крайне неприятное, отупляющее состояние, так почему меня влечет к нему? Я сбросила с себя жабью шкуру и опять стала маленькой любознательной девчонкой.
- Точно, точно, вот и я пару раз заглянула через окно и поняла, что делаю какую-то глупость.
- А они тебе нравятся? - он обратил мое внимание на каменные божества.
- Не знаю, что именно, но в этом месте мне что-то определенно нравится. Это что-то очень смутное, я пока не могу выразить это в словах.
- В этом месте есть присутствие, - он сделал акцент на слове "присутствие", но я не поняла, что именно он имел в виду под этим словом.
- Присутствие?
- Они живые, - он сказал это так запросто, и в то же время с таким чувством, что мне стало немного не по себе.
- Кто?
Легким кивком головы он указал на каменные божества, и сделано это было так, что я осталась в полной уверенности: он пытается указать на них незаметно, словно боясь, что может вызвать их недовольство тем, что разговаривает с человеком, который не понимает, что они живые.
Я не знала, как мне реагировать. Он не похож на психа или фанатика, но, разумеется, я никаким образом не могла даже ненадолго представить себе, что вот эти примитивные, старые, кое-где поломанные статуи - живые.
- Я сам слышал, как они разговаривают, - он продолжал неотрывно смотреть на меня.
- О чем же они говорят?
- Ты не веришь, да? - ухмыльнулся он.
- Неа, не верю. Не верю не потому, что вот не верю именно тебе, а потому, что я вообще не религиозна, и пока я собственными глазами не увижу, как они разговаривают, я в это не поверю. Не смогу, понимаешь?:)
Он посмотрел на меня с сочувствием, как на глухую или слепую.
- Для того, чтобы это услышать и увидеть, недостаточно просто смотреть или просто слушать.
- А что же для этого нужно?
- Нужно открыть свое сердце и поверить. И не просто поверить, а полюбить их больше всех своих родных и друзей. (Смешной... полюбить больше своих родных...)
- Ты на самом деле видел, как они говорят, или ты просто веришь в это?
- Я видел, но мои слова для тебя все равно пусты. Западные люди хотят доказательств, а как я могу тебе доказать это? Если бы ты смогла пережить ту любовь к ним, которую переживаю я, тогда у тебя не было бы сомнений. Ты видишь перед собой каменные статуи, а я вижу живой дух. Ты привыкла видеть живое в том, что двигается, разговаривает, смеется, и, к сожалению, привыкла не видеть его во всем остальном. Я же учусь видеть живой дух там, где мне удается его разглядеть, и если это человек - значит это человек, если это камень - значит это камень. Как можно ограничивать Бога в его проявлениях? Если у него хватило мудрости создать этот мир, то уж этой мудрости как-нибудь хватит и для того, чтобы явить себя любящему сердцу в любом своем создании.
- Я читала о подобном в книге про Рамакришну.
