С тех пор я стала бояться темноты в бодрствовании. До этого самого дня мне страшно высовывать руки из-под одеяла, потому что так я чувствую себя особенно беззащитной. Если мне надо пройти по темной квартире, я чувствую себя в относительной безопасности только если точно знаю, где находятся выключатели и сколько надо времени, чтобы до них дойти. А сейчас мне страшно встать и пойти на кухню, да еще в этом доме... Когда последний раз перечитывала Кастанеду, едва ли не молилась, чтобы меня "нашли" маги... Какая там магия, я не могу даже на кухню ночью дойти без страха! Мне уже двадцать пять, а ничего не изменилось в этом страхе, так ведь и сдохну, как трусливое ничтожество. Встаю, иду в самое темное место в комнате, из которого вот-вот высунется... Самое страшное - это неизвестность. Если высунется, я уже буду знать, куда ему можно вмазать или куда от него бежать... А пока все тихо, пока ничего не видно, страх просто парализует. Захожу в самый центр страшного места и стою там ни мертва, ни жива, боюсь руками двигать, жесткой хваткой заставляю себя стоять на месте и не начать носиться в панике в поиске выключателя.
Ничего не происходит, только тишина вокруг слегка искрится от моего напряжения. Страх постепенно отпускает... А вон в том углу? Тот угол, тот угол, опять застучало сердце... Толкаю себя в этот чертов угол, какой же он темный, кажется туда можно попросту провалиться... но нет, - утыкаюсь в стенку и понимаю, что боюсь оставаться спиной к комнате, в которой сейчас неизвестно что творится. Вот тоже была вечная проблема при засыпании - куда поворачиваться лицом, откуда ждать нападения? Ведь "они" хитрые, могут и в щель между стеной и кроватью пролезть, - в таком умопомешательстве проходил чуть ли не каждый мой вечер... Стою спиной к комнате, жесткая как доска. Сердце надрывно стучит... Скрип!!! Взвизгнув, подскакиваю на месте, в один момент оказываюсь лицом к комнате... не хватает воздуха, во рту пересохло... Но комната пуста, разумеется, это просто самый обычный ночной шорох. Но на сегодня мне, похоже, хватит. С удивлением обнаруживаю, что моя рука лежит на выключателе, который неслышно щелкнул и комната опять стала мягкой и дружелюбной.
Похоже, здесь вообще нигде нет мебели. Кухня только по названию кухня, разве что вот холодильник... Вместо стола - что-то вроде большой деревянной подставки, - как будто у стола отрезали ножки. Минимум посуды, никаких стульев, салфеточек, скатертей, занавесочек, сервизов, - как все просто! Вот именно так и я хочу жить, но почему-то даже из той квартиры, которая стала моей, я так и не смогла выбросить все то, что накопилось там самыми разными путями, - вот эту вазочку вроде как можно на окно поставить, а этот сервиз очень даже удобен, когда кто-то приходит... Фу, тошно-то как сейчас об этом вспоминать! Если когда-нибудь вернусь домой, выкину на хрен все, оставлю только самый-самый минимум. ... И сразу же новые вонючие мысли полезли - начала думать, кому отдам дорогой сервиз, а кому подарю диван... Это просто наваждение какое-то. За какие-то считанные секунду меня почти с головой засосала гнилая бытовуха. Я - мерзкая, провонявшая нафталином и сыростью старуха, трясущаяся над своими сервизами и постельными наборами. Оглянулась по сторонам, - как хорошо, что меня сейчас никто не видит изнутри! Если бы Он это увидел, то сразу же выгнал бы из своего дома. С этой мерзостью я как-нибудь сама разберусь, не вынося это на обозрение. От одной мысли о том, что кто-то увидит меня такой, передергивает от ужаса.
Творог с медом, орехи, чернослив, - какое здесь все вкусное, я даже забываю о том, что только что нашла в себе мерзкую старуху. Хочется еще какое-то время посидеть на кухне, здесь мне тоже нравится, хотя и по-другому, чем в комнате. Такое впечатление, что у каждого места в этом доме есть свой характер, который мне хорошо знаком.
В комнате, на которую он мне указал как на мою, тоже нет ничего, кроме неширокого матраса и почти незаметного встроенного шкафа для вещей. Залезла под одеяло и тут же возникло ощущение парения, словно лечу на ковре-самолете в темном небе так высоко, что смогла бы увидеть весь мир с этой высоты, если бы вдруг стало светло. Шепот, сначала едва различимый, но вскоре ставший отчетливым, непонятным языком проговаривает быстро-быстро то ли заклинания, то ли молитвы... К нему присоединяется еще один, и еще... Они приближаются, окружают меня со всех сторон, наполняя все большей и большей умиротворенностью. Соскальзываю в сон, мне снится, что я умерла, и что вокруг все плачут, страдают. Как хорошо, - я умерла, значит не надо больше будет что-то им объяснять, писать, я могу навсегда остаться здесь в этом доме, ведь здесь нет времени... Времени нет, времени нет... - отчетливый шепот то ли совсем рядом, то ли прямо в голове.
