В любом случае это не член общества, это табуированный тип, это предмет для детских «страшилок», он отвратителен и мерзок.
Алкоголик же, наоборот, наш человек. И не просто наш, а наш в квадрате. Его все любят, его все понимают, продавщицы дают ему водку в долг, если он пьет очень сильно — входят в положение трясущегося синего мужика, дают бутылку — все равно деньги отдаст, никуда не денется. И он отдает, потому что понимает, что ему никуда не деться и водку в этом магазине он еще много раз до самой своей смерти будет покупать. Так что с продавщицей лучше не ссориться.
Даже милиция, на моих глазах однажды поднимавшая со ступеней лестницы удолбавшегося героином подростка и тащившая его в машину (для отправки в больницу), приговаривала: нет бы нажрался просто водки — с алкашами хоть приятно дело иметь, они свои…
При этом алкоголик и героиновый наркоман — близнецы-братья. Разницы нет вообще. Хотя нет. Находясь в водочном опьянении, алкоголик во сто раз агрессивней и опасней уторчанного наркомана, который просто кайфует себе, и никто ему не нужен. Алкоголику, напротив, нужен каждый встречный-поперечный. Алкоголик лезет с разговорами, задирается и совершает преступления (в частности, убийства), как правило, не для того, чтобы достать деньги на водку, а уже выпив — это для него просто продолжение кайфа. Откуда взялась поговорка: «Какая свадьба без драки?» Если задуматься хоть чуть-чуть, то свадьба тут вообще ни при чем. Драка — не следствие бракосочетания. Драка — следствие выпивания на «русской свадьбе» безумного количества водки.
Алкоголь усиленно рекламировался при советской власти — в кино, в литературе, в театре, где угодно — герои пили постоянно и становились еще большими милягами, чем в трезвости.
Страна подсела на водку настолько крепко, что соскочить с нее не может до сих пор.
Майк и все остальные из той компании, которая умудрялась вести в Ленинграде начала восьмидесятых относительно свободный образ жизни (наполовину это было правдой, вторая половина «свободной жизни» выдумывалась и получалась такая, ничего себе, жизнь рок-героев непонятно в каких обстоятельствах), оказались в алкогольной ловушке.
Майк перешел на водку в самом конце восьмидесятых — сначала был кратковременный период крепких вин, но для серьезного алкоголика, которым стал уже в ту пору Майк, это была полумера.
«Сухой закон», неудачно введенный Горбачевым, спровоцировал Майка, как и многих других, на питье разного говна — суррогатов из ларьков, спирта для протирки мебели, самогона — одного из самых ядовитых изобретений русского народа, по невежеству считающегося безопасным, лучшим для питья и «чистым как слеза».
Если водка — это просто жесткий напиток, вызывающий быстрое привыкание и наркотическую зависимость и обладающий отвратительным вкусом (Андрей Макаревич писал в своей книге «Занимательная наркология»: «Вкусной водки не бывает. Вкусная водка — это просто наименее противная водка»), то самогон — это что-то совершенно неудобоваримое. Кроме всех гадостных качеств водки он имеет еще и чудовищный, тошнотворный запах. Это относится к любому самогону — хоть из томатной пасты, хоть из пшеницы. Самогон не проходит нормальную промышленную очистку от сивушных масел, поэтому он всегда будет страшно вонять — кто бы и по каким бы рецептам его ни готовил.
Хуже самогона может быть только брага — полуфабрикат для производства этого пойла, который настоящие, убитые уже алкаши часто пьют, не в силах выждать время, необходимое для прохождения всей технологической линии производства самогона.
Майк гнал самогон на своей огромной коммунальной кухне, просто наливая брагу в чайник и ставя его на маленький огонь. К носику чайника была прикреплена резиновая трубка, другой конец которой просто опускался в чашку или стакан. «Накапывало» довольно быстро, и, как правило, стакан (чашка) тут же выпивался.
Потом самогон гнать стало лень, вино же и водку в свободной продаже было по-прежнему не найти. Майк познакомился с гопотой, жившей на первом этаже его дома, на его же лестнице. Чуть не подружился с ними. Мужики занимались спекуляцией спиртным, это было время «пьяных углов», когда у известных широкому кругу районных алкашей всегда можно было купить (прямо на улице) бутылку водки или портвейна. Майку не нужно было даже ходить на улицу. Он спускался на первый этаж и покупал у знакомых бутлегеров все, что ему было нужно.
