Морским державам следовало объявить благодарность Аргентине, решившей построить этот Маяк на Краю Света[49]. Дело в том, что на всем протяжении архипелага в те времена не горело ни одного сигнального огонька, от мыса Вирхенес[50] в Атлантическом океане до самого мыса Пилар при выходе в Тихий океан, и прожектор на башне острова Штатов, конечно, мог оказать неоценимые услуги мореплавателям в этих гибельных местах, тем более что даже мыс Горн, на камнях которого разбилось столько кораблей, не располагал маяком. А кораблекрушения случались бы гораздо реже, если бы навигаторы знали дорогу в пролив Ле-Мер.
Очевидно, все вышесказанное и объясняет решение аргентинского правительства зажечь на берегу бухты Эльгор путеводный огонь. Строительство было закончено за один год, и в тот день, 9 декабря 1859 года, впервые загорелся фонарь на вершине башни.
В ста пятидесяти метрах от кромки берега над поверхностью острова уступом поднимается площадка в четыреста — пятьсот квадратных метров, нечто вроде каменной террасы высотой в тридцать — сорок метров. На этом-то уступе, который упирается другим своим боком в скалу, и выросло здание маяка, а рядом — пристройка: жилой дом и склад. В доме есть спальня с кроватями, платяными шкафами, тумбочками, стульями, здесь же находится печь, труба которой выходит на крышу. Рядом со спальней — столовая с большим столом посередине и лампой над ним, а рядом еще одна печь с плитой. В подвесных шкафах — инструменты: подзорная труба, барометр, термометр, запасные лампы к прожектору, на стене — часы с гирей.
Продукты хранятся на складе. Это разные консервы — солонина всех видов, сало, сушеные овощи, галеты, чай, сахар, кофе, бутылки с виски и спиртом. Там же самые необходимые лекарства и масло для фонаря. Рядом со складом сарай с углем для отопления помещений. Всего этого хватит на целый год, хотя каждые три месяца люди должны меняться и запасы возобновляться.
Все строение целиком имеет округлую форму и походит на мощную башню. Стены ее способны выдержать напор самых грозных бурь и самых яростных ураганов, что так часто возникают здесь, близ границы двух океанов. Строители использовали местный материал и сложили здание из булыжников, которых полно на острове. Тщательно подобранные камни точно подогнаны один к другому и еще скреплены железными скобами. Как говорит Васкес, никакому шквалу не справиться! Люди сумеют сберечь зажженный огонь, несмотря на все штормы, которыми славится Магелланов архипелаг. Фонарь находится на высоте двухсот двадцати трех футов, и с учетом собственных размеров маяка, а также высоты его основания над уровнем моря, свет прожектора виден, по крайней мере, на пятнадцать миль вокруг.
Вообще-то масляный светильник, даже самый совершенный, едва различим уже в десяти милях от берега. Ни газовых, ни электрических ламп тогда еще не изобрели. Устанавливать сложные механизмы здесь нельзя. С ними смотрителям не управиться, а механикам добраться до столь удаленного и труднодоступного места непросто.
Десятимильной зоны видимости, впрочем, вполне достаточно для кораблей, откуда бы они ни шли: с северо-востока, с востока или с юго-востока. При появлении маяка на горизонте у судна остается еще вполне достаточно чистой воды, чтобы завернуть в пролив Ле-Мер или обогнуть остров с юга, и если строго следовать указаниям лоции[51], изданной морским департаментом, то путь совершенно безопасен: нужно только твердо держаться курса: маяк все время должен оставаться с норд-норд-веста[52] или с зюйд-зюйд-оста[53], в зависимости от того, собираетесь вы обогнуть остров с юга или пройти через пролив. Мыс Сан-Хуан и скалы Северал и Фэллоуз останутся либо по левому, либо по правому борту, судно при этом не рискует сесть на мель, ему не страшны ни ветер, ни течения.
В крайнем случае, если придется зайти в бухту Эльгор, корабль, ориентируясь достаточно по этому огоньку, сможет добраться до безопасного места и бросить якорь. «Санта-Фе» в следующий раз легко найдет дорогу к своей стоянке даже в темноте.
Заливчик вытянулся на три мили, если считать от мыса Сан-Хуан, а свет виден за десять, таким образом, до берега у судна остается еще целых семь миль.
