Мавры - страница 11

Так, в 1037 г. граф Кастилии почувствовал себя столь сильным, что отделил свою область от Леона, назвал Королевством Кастилия и даже попытался завоевать Леон. Государи Кастилии и Леона соперничали друг с другом, пока в начале XIII в. два государства не объединились в Королевство Леон и Кастилия.

Печать испанского короля Альфонса X с объединенным гербом Кастилии (крепость) и Леона (лев).

Замок Лоарре, резиденция первых арагонских королей.

Картина испанского художника XIX в. Мартина Рико «Берега Асаньома (Арагон)».

Время от времени покоряли друг друга и три христианских государства на северо-востоке: Наварра, Каталония (Барселона) и Арагон. Их правители больше интересовались делами соседей-французов и жителей островов Средиземного моря, а не маврами, поэтому все тяготы Реконкисты изначально пали на Кастилию. Но все равно уже к X в. жители всех христианских королевств и герцогств, зависимых или полузависимых от мавров, считали себя одним народом — испанцами.

Первым всерьез взялся за дело король Фердинанд I Кастильский (ок.1018–1065). В 1042 г. он захватил городок мавров Маджрит, которому суждено было позже стать столицей всей Испании — Мадридом, а к 1065 г. — весь бассейн реки Дуэро.

Кордовский халифат тогда уже полвека как распался, мавры и не думали препятствовать христианам в их завоеваниях.

Серьезная опасность нависла над маврами при наследниках Фердинанда. Альфонс VI Храбрый (ок. 1040–1109), получивший от отца Леон, продолжил его дело. Во-первых, когда погиб его брат Санчо, король Кастилии, он стал владыкой обоих королевств. Во-вторых, он захватил все земли мавров, граничившие с его королевством. Это была территория, равная Кастилии и Леону вместе взятым. У мавров приграничные земли делились на три области-марки, и все три оказались в подчинении у Альфонса VI. Но до поры до времени он оставил править марками прежних эмиров-мавров, исправно плативших Альфонсу дань.

Все изменилось 10 июля 1085 г., когда Альфонс VI заявил, что присоединяет Толедо к своему королевству.

Старая столица готов, конечно, славой не была равна Кордове, но все же считалась у мавров почти государственной святыней. Эмиры Толедо тоже признавали Альфонса своим господином, но вот беда: они менялись очень часто и дань королю Кастилии платили редко. Чтобы не терять своих денег, Альфонс ввел в Толедо войска и назначил правителем христианина.

Все мавры были поражены. Хотя Альфонс и был женат на арабской принцессе, и при его дворе, как и раньше, охотно говорили по-арабски, и монеты он чеканил на двух языках, но все же он был христианином и испанцем по крови. Мавры поняли, что если они ничего не предпримут, то вскоре им не останется места на полуострове.

Мавританское войско готовится к бою с Фердинандом I Кастильским.

Замок Альманса стоит на вершине холма в северной части города Альбасете. Венчает его типично арабская башня.

Замок и церковь XI в. в Кардоне (провинция Барселона).

Падение Толедо в 1085 г. вызвало такой ужас у мавров, что один из них обратился за помощью, как водится, к берберам. Это был эмир Севильи по имени аль-Мутамид (1040–1095), большой любитель поэзии.

К тому времени у берберов в Магрибе многое изменилось по сравнению с VIII в. К власти пришли альморавиды, последователи отшельника Абдаллаха ибн Ясина, который жил в крепости-монастыре на острове посреди реки Нигер. Такие монастыри назывались рибатами, и альморавид (аль-мурабит) значит «человек из крепости». Фанатики-альморавиды хотели восстановить чистоту ислама любыми средствами.

Юсуф ибн Ташфин (1059–1106), преемник Ясина, подчинил себе почти весь Магриб и решил помочь единоверцам в Андалусе. Его поход на Толедо в 1086 г. был столь успешным, что вскоре все христиане, желавшие независимости, оказались там же, откуда начали свою борьбу в VIII в., - у гор Кантабрии. А остальные признали власть мавров.

Юсуф, выполнив свою задачу, вернулся в Магриб. Но без него мавры опять начали ссориться, и уже через год христиане пошли войной на юг. Аль-Мутамид снова позвал Ташфина. Суровый бербер повторил свой поход, но на этот раз уже не вернулся домой. Он просто занял Севилью, а эмира-поэта отправил в ссылку в Марокко. Там аль-Мутамид написал свои лучшие стихи и там же умер в нищете.