Когда мы вышли в холл, нас догнал слуга и протянул конверт, обратный адрес которого был подписан аккуратным женским почерком.
— Итак, отправляемся к мисс Клеменс? — посмотрел на меня Холмс.
— Разумеется.
Устроившись в кэбе, мой друг купил у мальчишки-торговца «Таймс» и бегло пробежал заголовки.
— Лестрейд как всегда торопится, — сказал мой друг. — Он уверен, что смерть Денсли — несчастный случай.
— А что Вы теперь думаете по этому поводу? — спросил я.
— Как Вы успели заметить, Ватсон, я отказался от первоначальной версии. Однако обстоятельства убийства остаются прежними: мужчина схватил мистера Денсли за сорочку на груди и ударил о плинтус. Только теперь понятно, что не покойный шантажировал женщину, а, видимо, она его. Чек на тысячу фунтов предназначался, скорее всего, ей, но возможно даму не устроила такая сумма.
Приехав по указанному адресу, мы узнали от хозяйки дома, что мисс Глория уже уехала в театр.
— Кажется, Ватсон, нам придется приобщиться к культуре, — сказал Холмс.
— Хорошо, раз вы чувствуете в этом настоятельную необходимость, — ответил я.
Небольшой театр на окраине Лондона представлял собой довольно мрачноватое здание. В гардеробной мы спросили сонного швейцара, где можем найти миссис Клеменс. Тот назвал нам номер ее гримерной и получил от Холмса шиллинг.
— Стучите, — сказал мой друг, когда мы были у дверей мисс Глории.
Я осторожно постучал, и тотчас услышал звонкий веселый голос:
— Да, входите, мой друг!
Мы вошли в тесную, но уютную комнатку, увешанную разными театральными костюмами и париками. Перед нами за столом, уставленном различными флаконами, пузырьками и коробочками сидело очаровательное белокурое существо, лет двадцати. Из отражения в зеркале на нас смотрели удивленные голубые глаза. Очевидно, девушка ждала кого-то из знакомых.
Мы поздоровались, представились и Холмс сказал:
— У нас к Вам несколько вопросов, мисс Клеменс.
Она повернулась к нам, предложила сесть и, улыбнувшись, спросила:
— Что же привело ко мне, столь знаменитого сыщика?
— Благодарю за комплимент, — сказал мой друг. — Скажите, Вы знакомы с мистером Денсли?
Глаза ее засветились теплом и нежностью:
— Конечно. Это прекрасный человек, меценат. Если бы вы знали, господа, сколько раз он выручал наш театр: и спонсировал и кредитовал, и никогда не брал процентов… Ну и ко мне был внимателен: на каждую премьеру дарил цветы, какие-нибудь подарки. А почему вы о нем спрашиваете?
— Мистер Денсли убит, — сказал Холмс.
Она вскрикнула и потеряла сознание.
— Холмс, нельзя же так, — укоризненно проговорил я, приводя ее в чувство нашатырным спиртом.
— Либо она, действительно, прекрасная актриса, — сказал на это мой друг, — либо мы потеряем еще одну версию.
Когда мисс Клеменс пришла в себя, она извинилась за свою слабость и попросила рассказать об обстоятельствах убийства. Мы рассказали официальную версию Лестрейда и о сомнениях миссис Денсли.
— Боже, — вытирая слезы, проговорила она. — Но кто и за что мог убить этого благородного человека?
— Мы этого не знаем, но с вашей помощью надеемся узнать, — сказал я.
— Да, я готова Вам помочь, — торопливо проговорила она. — Но как?
Я увидел, что Холмс предоставил мне свободу действия и понял почему: для девушки он стал человеком, который сообщил ей о смерти дорогого человека и, отвечая ему на вопросы, она вряд ли сможет быть откровенной. Я же, по его мнению, буду для нее добрым доктором, которому следует сказать все.
— Скажите, мисс, — начал я, — в каких вы были отношениях с покойным?
Она укоризненно взглянула на меня:
— Вы верите в сплетни, сочиненные его женой?
— Я хочу знать правду.
— Мистер Денсли влюбился в меня, как мальчишка и я отвечала ему взаимностью. Однако он был верен жене, хотя и равнодушен к ней. Кроме нескольких милых, но скромных уик-кендов у нас с ним ничего не было. Хотя по его словам, ради меня мистер Денсли был готов на развод.
— Миссис Денсли об этом знала?
— Думаю, догадывалась, — раздраженно проговорила мисс Клеменс.
— И вы бы вышли замуж за человека, который вдвое старше вас? — спросил я и тут же пожалел об этом.
— Во всяком случае, — заявила актриса, — он был не таким жестоким, как ваш друг и не таким бесцеремонным, как вы. У вас все?
