Все они говорили одновременно.
— Ты их видел? Ты знаешь, кто это был?
— Ледяной Сокол отыскал тебя у лестницы на пятом северном уровне, — пояснила Минальда. — Это безлюдное место. Янус всех опросил, но никто ничего не видел. Это ведь был не... габугу?
— А я вам говорю, что ничего подобного в Убежище нет! — рявкнул старик Виккет, и Биггар застонал:
— Только не просите опять обыскать весь наш ярус.
— Но кто еще способен на подобное?
— Я мог бы назвать пару имен.
Руди не смог разглядеть, кто в толпе отпустил эту реплику. Альда торопливо вмешалась:
— Кто бы это ни сделал, он знал, что без магов Убежище обречено.
— Обречено и так, и так, госпожа, простите за прямоту. — Лорд Фнак протолкался к Минальде в окружении свиты своих приспешников. — Я вам точно говорю: нет смысла оставаться здесь, и маги тут ни при чем.
— Моя дочь учится и скоро станет колдовать не хуже прочих, — заявил Хогширер. — Она у меня умница... Правда, принцесса? Впитывает Знание, как будто для этого и родилась. Покажи им, как ты вызываешь огонь. Покажи им, детка.
— Только снаружи, пожалуйста, — мягким голосом вмешалась прядильщица Филонис. — А лучше — вообще за стенами Убежища... А теперь посмотри на меня, Руди. В глазах не двоится?
Он покачал головой. Прохладные и уверенные, ее пальцы легли ему на запястье, затем сдвинулись, чтобы замерить второй, внутренний пульс. Целители в Убежище действовали в соответствии с церковной медицинской традицией, сочетающей анатомические познания, травничество и толкование снов. Ингольд тоже этому учился, и заставил Руди брать уроки. Несмотря на всю свою религиозность, Филонис с удовольствием помогала им в учебе. Она проверила глазные яблоки, прижала ногти, затем дала выпить какую-то настойку для поддержания сил и выпроводила всех посторонних, кроме Минальды, которая так и осталась сидеть на краю постели. В Дверях леди Скет обняла Скелу Хогширер за плечи и ласково улыбнулась ей.
Травяная настойка помогла Руди сосредоточиться. Он смог наложить целительские чары на глубокую рану в боку, и сразу понял, что инфекции там нет, а внутреннее кровотечение уже остановлено. Он по-прежнему ощущал следы яда в крови, но это было уже не опасно.
Он был обнажен до пояса и весь перебинтован. Голова болела, как после тысячи похмелий, а во рту стояла горечь.
— Моя куртка здесь, детка?
Минальда потянулась за ней, сбросив на пол окровавленную рубашку, также лежавшую — на сундуке.
Судя по тяжести, Руди сразу догадался, что Цилиндр так и остался в кармане, вместе с заколдованными картофелинами.
— Что тут у тебя такое? — поинтересовалась Альда.
Он порылся в карманах, отыскал неповрежденный Цилиндр, а затем вытащил стеклянистые черные шарики, которые взял в нише.
— Зерна Судьбы, — провозгласил он торжественно. Голубые глаза распахнулись. Он рассказал ей все, что узнал от Джил, и Минальда в полной мере оценила важность находки. Прошептав: «Слава Богу», — она закрыла глаза с невыразимым облегчением.
— Слава Богу...
— Богу, и Парню с Кошками, — торопливо поправил ее Руди. Вся добыча оказалась на месте. Даже крохотные зерна-бусинки.
— Я взял достаточно, чтобы вволю с ними поэкспериментировать, а остатки пусть пока полежат в тайнике. Кроме меня никто во всем Убежище не сможет их достать.
Минальда схватила Руди за руки.
— Слава Богу. Знаешь, на Совете начали говорить о том, чтобы уйти из Убежища. Лорд Фнак и его люди, в основном.
— Уйти из Убежища? — Руди попытался сесть, но тотчас отказался от этой затеи. — И куда они пойдут? С какой армией?
— В Алкетч, — голос Минальды дрогнул. — Энас Баррелстейв хочет, чтобы мы положились на милость императора.
— В Алкетче война, и любой, кто придет туда, погибнет или станет рабом.
— А мастер Баррелстейв утверждает, что мы знаем об этом лишь от Ингольда, а тот, вполне вероятно, сошел с ума. Он говорит: «Зачем посылать кого-то одного с нашими последними богатствами, чтобы закупать там скот, с риском для жизни и кошелька, когда можно отправиться туда самим»?
— На что он надеется? По-моему, нам и здесь неплохо.
— Так говорит и лорд Анкрес. — Минальда вздохнула и повела плечами с таким облегчением, будто сбросила тяжкий груз. — Это было... противно. И тяжело. Корам Биггар заявил, что пока у нас есть колдуны, все будет в порядке.
