Как и предсказывала Альда, Скела наотрез отрицала, что была в кабинете, а ее отец клялся, что дочь не отходила от него ни на шаг и неистовствовал перед Советом, что Руди настроен против его дочери. Руди сомневался, что у Скелы хватит смелости тем же вечером явиться к нему за новым уроком, — но именно так и случилось. Он ровным тоном известил ее, что, поскольку некто неизвестный уничтожил самые важные страницы «Черной Книги Списков», он ничему не способен ее научить до возвращения Ингольда, который сможет восстановить утраченные страницы по памяти.
— Лжете! — завопила она и с такой силой пнула стол ногой, что подпрыгнули лежащие на нем световые кристаллы. — Учите меня чему-нибудь другому. — Густые брови сердито нахмурились. — Другим заклятьям, настоящим.
— Дитя, я уже сказал тебе, что ничего не получится, пока ты не запомнишь списки, — заявил ей Руди, хотя это и было не совсем правдой. Простейшие чары, такие как возжигание огня и предсказание погоды, легко обходились без знания Имен и Сущностей. Но будь он проклят, если превратит эту гадючку еще и в поджигательницу.
Скела покраснела, как свекла, и закатила очередную истерику, швыряя на пол все, до чего могла дотянуться, — Руди специально позаботился заранее, чтобы ничего хрупкого на столе не оказалось, — а затем отправилась за отцом.
Остаток дня Руди посвятил просмотру всех архивных кристаллов и книг в скудной библиотеке Ингольда, в тщетных попытках отыскать хоть что-нибудь, дабы увеличить продуктивность гидропонных цистерн. Предварительный подсчет уже имеющихся запасов вкупе с будущим урожаем показывали с неумолимой очевидностью, что провизия в Убежище закончится как раз к зимнему солнцестоянию. По пути из подземелья Руди, проходя мимо слуг лорда Скета, которые о чем-то болтали между собой, обратил внимание, что все они как-то подозрительно примолкли при его появлении.
Выйдя утром на прогулку из Убежища, Руди вновь попытался связаться с Ингольдом, и на сей раз это ему удалось.
— Да, я могу восстановить страницы по памяти. — Ингольд костяшками пальцев потер переносицу. Под глазом у него виднелся незаживший порез, а запястье украшала грязная повязка, но вид у старика был бодрый и даже вполне отдохнувший. К тому же на юге, судя по всему, было достаточно тепло, так что он даже смог снять тяжелую накидку из медвежьей шкуры.
— Я все продиктую ей, когда вернусь, — продолжил маг. — Эта писанина станет неплохим уроком и заставит ее пожалеть о своем поведении. Зимой у нас будет много времени для занятий.
Руди невольно содрогнулся, вспомнив бесконечные зимы в Убежище. Даже невзирая на особые заклятья, не позволявшие снегу скапливаться у ворот, у стен порой лежали сугробы до двадцати футов в высоту. Некуда пойти и нечем заняться, — лишь сидеть и гадать, хватит ли еды до весны, и ссориться из-за пустяков. Джил заслужила репутацию великолепной рассказчицы не потому, что просто любила поразвлечь людей, а из чистой необходимости как-то скрасить досуг...
— А тем временем, — продолжил Ингольд, — научи ее сгонять облака, вызывать воду, тепло, холод и воздух. Все эти чары напрямую зависят от того, сколько времени человек проводит за медитацией. Если она будет лениться, то не добьется никаких результатов. Если нам повезет, то к тому времени, как я вернусь, она уже начнет понимать, что такое самодисциплина. Знаешь, Руди... — маг усмехнулся, — она далеко не худшая из учениц, какие встречались мне на пути.
Руди вновь содрогнулся. Образ в кристалле померк.
Зима...
Глядя вдаль, Руди видел белоснежные рога ледника Святого Прата. Ниже, отделенные от Убежища яблоневой рощей, насаженной по приказу Эльдора, супруга Минальды, еще до прихода дарков, — большая часть деревьев погибла во время ледяной бури, — были похоронены пастушата. Деревянные стелы торчали из земли, отмечая место их упокоения. Руди часто видел, как родители ходят туда, как только выдается передышка в работе.
