Руди осторожно поинтересовался:
— Ты говоришь так, словно тебя здесь не будет...
Ингольд поскреб нос, и ссадины на его лице вновь начали кровоточить.
— Да, мне и самому это не по душе.
«Не смей так со мной поступать! Не бросай меня здесь одного со всем этим кошмаром...»
— Мне не следовало уезжать, — очень медленно продолжил Ингольд. — Яр прав, я не должен был уезжать, и напрасно я уверил себя, что никакого несчастья не произойдет.
— Но кто мог знать? — Руди всплеснул руками. — И разве найдется такой болван, кто обвинит тебя в происшедшем? Конечно, ты можешь предсказать бурю за десять минут до того, как она налетит. Я вообще их не чувствую. А ведь я пытался связаться с тобой через кристалл. До сих пор не могу понять, почему мне это не удалось.
— Не можешь? — удивленно переспросил Ингольд. — Ладно, как бы то ни было, это все равно моя вина. И думаю, что, когда мы вернемся в Убежище, там сделают все, чтобы помешать нам вновь его покинуть. — Он покосился на Джил, а затем поспешно отвернулся.
— Не только ради самого магического искусства я искал ребенка с колдовским даром. Нам отчаянно необходимы новые маги в Убежище. Не следовало отпускать в Геттлсенд всех чародеев... Кстати, я говорил с Вотом.
— Говорил с ним? — Руди напрочь позабыл о геттлсендских колдунах и о том, что хотел расспросить их насчет габугу. — Он рассказал, что произошло? Почему мы не могли с ними связаться?
— Он сказал мне много чего, и все это весьма тревожно. Но насчет отсутствия связи у него нет никаких объяснений. Однако мне кажется, что прошлой ночью это случилось далеко не в первый раз. Не могу сейчас вдаваться в подробности... Возможно, мы поговорим об этом позже, а лучше — ты сам его расспроси. Главное, что происходит нечто очень странное... Странное, пугающее и, насколько я могу судить, абсолютно беспрецедентное.
— Ну, — хмыкнул Руди, оттаскивая в сторону четверть туши оленя. — Об этом я вроде и сам догадался.
— Да, ты всегда хорошо понимал очевидное, — одобрительно подтвердил колдун. — Но, сдается мне, ты не осознаешь, насколько абсолютно беспрецедентно происходящее. Никогда ничего подобного не было на человеческой памяти. Джил — историк. Она знает истину в словах мудреца: «Нет ничего нового под солнцем». Это не просто расхожая мудрость — это основа любого знания, любой магии и философии... Однако ничего похожего на габугу раньше не появлялось. Значит, этот вопрос заслуживает самого пристального изучения.
Распрямившись, Ингольд начал стирать липкую кровь с озябших рук.
— Поэтому магия на них и не действует, да? — медленно промолвил Руди. — Потому что мы не знаем, что это за чертовщина. Скажу тебе одно: у них не идет кровь. Если они вообще потеют, пахнут, гадят, едят или плюются, то делают это чертовски незаметно. Сквозь все мои потаенные чары они прошли, как сквозь туман.
— Вот именно. — Ингольд сжал бледные губы. — И проблема заключается не в одних лишь габугу. Та тварь, что напала на Джил, была мне совершенно незнакома. И ее описаний я не встречал ни в одной из книг. Прошлой ночью Ледяной Сокол и его парни приволокли мне еще трех неведомых чудищ... насколько я могу судить по останкам. Точно так же ни в одной, даже самой древней, книге ты не найдешь упоминаний о сланче.
— Сланч? — Руди растерянно заморгал. Его первая реакция — «сланч — он и есть сланч» — была совершенно машинальной, но, как следует поразмыслив об этом, он растерялся. К сланчу все слишком привыкли... — Я не понимаю.
— Я тоже. — Бледные голубые глаза блеснули на грязном израненном лице. — А учитывая, что почти все шестьдесят восемь лет своей жизни я провел в попытках научиться пониманию во всех мыслимых и немыслимых формах, то эта ситуация приводит меня в растерянность. Вот почему, — продолжил Ингольд, принимаясь за разделку очередной замерзшей туши, — сегодня ночью я покину тебя и отправлюсь искать ответ за пределами человеческого опыта. Я спущусь в Гнездо Дарков.
