Он подступил к Бектису с мечом в руке. От всей фигуры его веяло силой.
— Если ты попытаешься сбежать, предашь нас или хотя бы оступишься, Бектис, я наложу на тебя проклятье боли, унижения, холода, грязи и вечного раскаяния. Твое тело будет разлагаться и гнить заживо, плоть пожрут муравьи и черви. Ты меня понимаешь?
Бектис сглотнул.
«А ведь Ингольд — архимаг, — внезапно вспомнила Джил. — Он правит всеми чародеями Запада. Его слова равносильны приказу».
Бектис выдавил, с трудом шевеля пересохшими губами:
— Понимаю.
— Ты должен защищать Джил. Любой ценой.
Епископский маг вновь кивнул. Как зачарованный, он взирал на вход в усыпальницу. Там мелькали какие-то тени, твари высовывались, но тут же отползали назад, пятясь от луж зловонной кислоты, дымящейся на ступенях.
Казалось, сами стены содрогаются в колыханиях сланча.
У Бектиса был такой вид, словно его вот-вот вывернет наизнанку.
— Если попытаешься бежать, — продолжил Ингольд голосом, мягким, как тьма летней ночи, — то мое проклятье настигнет тебя в двух шагах от этих ступеней. А теперь пойдем, время пришло.
Голоса наполнили сознание Джил подобно реву морских волн, а над ними разносился пронзительный голос флейты.
Они шагнули во тьму.
Прошлой ночью во сне она видела Мать Зимы. Нечеловечески прекрасная, переливаясь всеми оттенками зелени и синевы, она поднималась из своего колодца, и Джил подумала: «Если она взглянет на меня, я умру. Если она взглянет на меня...»
Хранительница Древнего Мира, несущая в плоти своей семена всех своих созданий, она поднималась ото сна в блеске славы и великолепия.
Она пробуждалась, и дети ее ликовали в ожидании нового рождения.
Во сне Джил ощутила на себе этот взгляд из гущи клубящихся облаков и мерцающего тумана. Мать Зимы произнесла ее имя, и она умерла.
Голоса кричали: «Ты умрешь! Если не убьешь его, не остановишь его, ты умрешь, и твое дитя умрет вместе с тобой!»
Джил затворила свое сознание. Она помнила лишь о том, что была какая-то причина ей следовать за Ингольдом сквозь туман, стелящийся вокруг, сквозь поля колышущегося, содрогающегося сланча, ежащегося под вспышками огненных шаров, вылетающих из посохов магов.
Она не помнила, что это за причина, и не хотела вспоминать.
Со свистом и хлопаньем крыльев невообразимые создания нападали с воздуха или, подобно змеям, выползали из трещин в скалах. Джил рубила их мечом, отсекала головы, конечности, щупальца и клешни.
Она была гвардейцем, а Ингольд — ее наставником.
Только это было реальностью в кровавом водовороте иллюзий и видений.
Чудилось, будто Слепой Король обернулся и взирает на них пустыми глазницами.
Казалось, ее руки побелели как сланч и у нее два меча — а может, и больше — в нескольких парах рук: один — чтобы сражаться с чудовищами, но другой — чтобы обезглавить Бектиса, шагавшего рядом и цеплявшегося за накидку Ингольда в ужасе и отвращении. Обезглавить Бектиса, а затем и самого Ингольда.
И тогда она сможет отдохнуть.
В том зале усыпальницы, где Ингольд сражался с чудовищами, сланч доходил людям до колена, а близ стен — и вовсе до плеч; и повсюду извивались, содрогались и трепетали какие-то отростки и псевдоподии. Ингольд упорно продвигался вперед, пробиваясь ко входу в ледяной туннель, а раздувшиеся, мутировавшие насекомые, разжиревшие на разлагающейся плоти убитых им пещерных обезьян и дуиков, нападали со всех сторон.
Бектис осыпал их молниями и огненными шарами. Рослый маг шагал вперед с мрачным, сердитым, напуганным видом, — но даже не думал отступать.
Как и Джил, он прекрасно понимал, что Ингольд — их единственная защита от неминуемой гибели.
Холодный дым волнами накатывал из входа в туннель, ведущего в сердце ледника. Змеистые белые молнии сорвались с пальцев Ингольда, испепеляя на своем пути сланч и устремляясь в глубины вечного льда. Джил услышала, — то ли в реальности, то ли в своем сознании, — голос флейты, знакомый ей по ночным кошмарам. Земля под ногами содрогнулась, и Джил ухватилась за камни, отчаянно борясь со страхом. Бектис застыл на полушаге, и Ингольд сказал:
— Они блефуют. Они прекрасно знают, что не смогут обрушить на нас своды пещеры, ибо погубят тогда саму Мать Зимы.
