Она переложила затекшую ногу, устроилась удобнее и вновь начала слушать.
Это случилось во время выступления Пола. Он только закончил живописать окружавшие его сложности («ни черта делать не хотят, лишь бы языками потрепать да настрочить отчет подлиннее») и перешел на позитивные моменты.
— При всем при том кое-что все-таки вселяет надежду. Например, на прошлой неделе…
Что именно вселяло надежду в Пола, осталось загадкой навсегда.
— Да? — сказал трагическим шепотом полузнакомый голос. — Ты знаешь, где я нахожусь?!
Стелле потребовалось несколько секунд для того, чтобы осознать, кто именно произносит эти слова. С таким же успехом мог заговорить стол.
— Ты знаешь… — повторил Эд, прижимая к уху едва видимый мобильный телефон и кривясь, словно от зубной боли.
По всей видимости, незримый собеседник знал. Более того, было очевидно, что этот факт его не беспокоил ни в малейшей степени.
— Что?! — сказал Эд уже громче. — Не может быть! Подожди…
Он встал и, уже нисколько не заботясь о приличиях, пересек комнату.
— А нас заставили сдать… — сказал Брендон.
— Продолжим? — спросил Крис. — Так что там было на прошлой неделе?
Но стоящий у доски Пол не ответил. Его глаза были прикованы к столу, за которым только что располагался Эд. Теперь Эда там не было. А вместо него на правом крае стола лежала папка. Обычная темно-зеленая папка. И она была раскрыта.
Заговорили одновременно все.
— Ну, дает!
— Незачем туда лезть.
— Нельзя же такой шанс упускать.
— Вы что, серьезно?
— Как хотите, а я туда загляну.
— Он же вернется сейчас… Погорим!
— Нечего, нечего!.. Только хуже будет.
— Или все, или никто.
— А если я не хочу вообще?
— Росс, прикрой дверь и стань рядом, — после этих резких, жестких слов Алекса стало тихо.
Росс послушно стал возле двери, оставив узкую щель.
— Пусто, — констатировал он. — Вообще ушел.
— Значит, так, — голос Алекса звенел теперь уже знакомыми командными нотками. — Этот шанс упускать глупо.
Он встал, в полной тишине подошел к столу и резким движением закрыл папку.
— Все, что они о нас сейчас пишут, все, что думают, — здесь. Не читать это — просто наивно. Но читать надо всем.
— Чтобы было честно, — подал от двери голос Росс.
— Или чтоб все были одинаково запачканы, — сказал Роберт.
— Да, — не стал спорить Алекс, — именно поэтому. Так что читать будем вслух.
— И побыстрее, — добавил Пол. — Он может в любой момент вернуться.
Алекс оглядел зал и протянул руку.
— Стой, — негромко сказал Майкл.
Рука Алекса, уже коснувшаяся было папки, замерла.
— Все подумали о последствиях?
— Да, — нетерпеливо ответил Алекс. — Что тут думать?
— Думать всегда полезно. Там ведь не стенограмма. Там выводы.
Алекс скривился.
— Ежу ясно, что выводы. Потому и читать хотим.
— Выводы не для всех удобны, — расплывчато ответил Майкл. — Впрочем, делайте, как хотите. Правила сменить всегда можно.
— Давай, Алекс, — поторопила Джоан. — А ты, Майк, не беспокойся. При чем здесь правила?
И малахитовая обложка порхнула вверх.
Тайны, как известно, бывают разные. Одни ошеломляют и заставляют сердце глухо и учащенно стучать. Другие тонким подвизгивающим голоском выдают секреты, которые не стоят бумаги, на которой написаны. Третьи вгоняют потревожившего их в мрачную задумчивость, могущую окончиться чем угодно. А есть тайны, обманывающие ожидания и оставляющие в недоумении.
Тайна зеленой папки была из разряда таких. Уже десять с лишним минут Алекс под взглядами столпившихся вокруг будущих властелинов корпораций, щурясь и кривясь, разбирал Эдовы каракули. Взгляды вокруг становились все недоуменнее.
«Пока система работает, хотя результат, разумеется, очевиден… Вовсю разворачивается вариант № 3… Классика… Перешли во вторую фазу…»
Короткие гусеницы слов неторопливо ползли по строчкам. Строчки же складывались в нечто туманное и бесполезное. Несомненную ценность имела только одна свежая фраза: «Выделился несомненный лидер». Но кто? Этого каракули не сообщали.
— «Ушли на обед, — морщась, читал Алекс. — Сильный отрыв. Галы… Голосование созревает». Что значит созревает?
— Четвертый день уже? — предположил Пол.
— А шут его разберет, — Алекс перевернул лист. — Бред какой-то. «Явных группировок пока нет… Отклонения в пределах допустимого… Физическая расправа маловероятна…»
