Но в этом месте друзья переставали соглашаться с ним. «Это тебе не кино, — фыркал Тим. — Там таких умных знаешь сколько? И все к рулю хотят. Станешь за десять лет начальником отдела и начнешь пенсию ждать». А Ларри одобрительно качал умной очкастой головой, слушая эти громкие сентенции. Сам он не стремился в начальники, но его амбиции были ничуть не меньше, разве что другого рода. Хотелось ему научной славы и всемирного признания. И хорошо бы Нобелевку. «Не туда надо идти! Ну, пойми, не туда!» — провозглашал Тим, ободренный молчаливой поддержкой друга. Под «не туда» подразумевалось «а туда, куда иду я». А шел Тим в какую-то никому не известную, богом забытую, людьми непримеченную фирмочку, одну из тех, что как грибы после дождя выросли в последние годы среди сверкающих конструкций технологического центра. Там, как свято верил и громко доказывал Тим, его ждал мгновенный и ошеломительный успех — такой, которого никогда и ни за что не добиться слепцам, продающим свои души корпоративным монстрам. Фирмочка должна была неотвратимо вознестись, расшириться, расцвести пышным цветом, и вместе с ней в невидимые снизу выси должен был воспарить Тим. И жалко ему было смотреть на то, как его талантливый и незаурядный друг готовился совершить трагическую ошибку. «Тимчик прав, — соглашался Ларри. — Риск, конечно, есть, но рисковать надо. Нужное время, нужное место… Да ты сам понимаешь». Но Алан не хотел рисковать. Он хотел бить наверняка — так, как поступал всегда и во всем.
Ну, и кто оказался прав? Где теперь Тим и Ларри? Тим стучит по клавишам в фирмочке. Да только не в той — та тихо развалилась через два года. И пошел Тим к бывшим конкурентам, надеясь, что там его оценят. И оценили его, и зарплату хорошую дали, и горы золотые пообещали вдобавок. И радостно лопнули через восемь месяцев. Вот так. А Ларри? Ларри сидит в своем университете, по уши погряз в местных дрязгах, сражается за гранты, жалуется на то, что его подсиживают, да читает лекции безнадежным олухам. И Нобелевка пока ему не светит. А вот Алан правит. Правда, пока не миром. И не всей компанией. И даже не филиалом. Но сто с лишним человек у него есть. И вовсе не десять лет у него заняло восхождение к должности начальника отдела. А всего-то два с половиной. И не затерялся он, и не утоп в корпоративном болоте. А теперь вот о нем узнали и заговорили на самом верху — там, куда непременно, неотвратимо рано или поздно он попадет сам. И решили, что именно его надо послать на этот загадочный курс, о котором даже его начальник толком ничего не знает. Его одного и никого другого.
Алан гордо посмотрел на конверт. Вот так-то… Вот так. Посмотрим, что же нам тут сообщают. Как выяснилось пять минут спустя, сообщали немного. Сообщали, например, что будут очень рады видеть еще одну яркую личность. Сообщали, что проводят этот курс не первый год и всегда с неизменным успехом. Намекали на невероятную уникальность методики. Туманно ссылались на могущественных и удовлетворенных клиентов. Демонстрировали фотографию очаровательного бревенчатого дома на берегу хрустального озера и рассказывали, как туда добраться. Обещали представить подробный отчет и анализ лидерского потенциала (как раз это обещание особого восторга не вызывало, но делать было нечего — не отказываться же от такой возможности из-за подобной ерунды). Сулили сделать из яркой личности не менее яркого лидера. Прилагали еще одну фотографию, на которой молодой человек с орлиным профилем, хмурился, словно роденовский мыслитель над какой-то сложнейшей задачей. Надпись под снимком гласила, что запечатлен на нем не актер, а реальный участник курса во время проведения оного. И все. Ни слова о методах, распорядке дня и о том, почему сам вице-президент занимался этим вопросом.
Впрочем, еще кое-что там было. Листок с двумя лаконичными вопросами и настоятельной просьбой подумать над ними и сформулировать откровенные ответы. Слово «откровенные» было недвусмысленно подчеркнуто. Алан перечитал вопросы и усмехнулся. Неужели они действительно ожидают получить откровенные ответы? Он небрежно бросил листок на стол и встал. А разве важно, что они ожидают и что там будет происходить? Главное — он туда едет. А вопросы… Ну кто же на его месте искренне ответит на эту бестактность? «Почему я получил ту должность, в которой сейчас нахожусь? Чего я хочу больше всего, когда думаю о дальнейшей карьере?» Ясно почему. И ясно, чего хочу… Но говорить об этом вслух? Увольте, это же просто наивно. Он еще раз усмехнулся и начал складывать яркие бумаги обратно в конверт.
