- А я-то привез ему письмо матери, - сказал он тихо. - Оно, товарищи, и нам с вами адресовано.
Положив погибшего на нары, разведчики подсели к огню.
"Товарищи бойцы, родные мои. Получила письмо от вашего комиссара. Он пишет: сын у вас храбрый, сын у вас герой. Это был святой день в моей жизни: ведь Саша - моя кровь, моя душа... Сашенька, ты у меня единственный, ты знаешь, что, когда, бывало, ты палец поранишь, я места не находила. Мне страшно подумать, что с тобой может что-либо случиться! Но, слушай, родной мой... - Комиссар взглянул на нары, точно ожидая ответа из темноты, и, не услышав, повторил еще раз: - Но, слушай, родной мой! Для нашей победы мне ничего не жаль - ни себя, ни самого дорогого в моей жизни - тебя. Сражайся, сынок, чтобы тебя хвалили и впредь, живи смельчаком, а если судьба - умри смельчаком".
Разведчики долго глядели на лицо Александра, умершего героем, - так, как с далекой Волги завещала старая мать.
И Герасименко один за всех сказал:
- Хорошо, мать. Не бойся за нас. Не посрамим твоей седины.
1942
