которые.
— Что такое ЧПУ? — удивился Федор.
— Забей! — махнул рукой призрак. — Здесь этого нет и не скоро появится. Я из будущего, век спустя жил.
— Ну, и как у вас? — поинтересовался Федор.
— Та же хрень, только без царя, — сообщил призрак. — Хотя, как считать. Президент не царь, но власти у него будь здоров. И бояре имеются, только не по роду — назначают их. Колдунов нет — я о настоящих, а не тех, кто выдает себя за таковых. Но князья наши и без льда с тобой справятся, если захотят. Не убьют, так в тюрьме сгноят. Вот что, Федя. Поселившись у тебя в голове, я будто заново родился. Там был стар и болен и едва таскал ноги. Здесь здоровый и молодой. Вижу мир твоими глазами, чувствую то же, что и ты. Предлагаю заключить союз. За возможность пользоваться молодым телом, наделю всем, что знаю. Слава Богу, знания сохранились. Навыки наработаем. Выведу тебя в люди.
— Мне и так неплохо, — отказался Федор. — Я мастеровой, каких поискать. Начальство меня ценит. Пятьдесят рублев в месяц заколачиваю, а когда и боле.
— Но живешь в общаге с пьяными соседями, — подхватил призрак. — Ходишь в сапогах и косоворотке. Неужели не хочешь купить дом и автомобиль? Завести прислугу и красивую жену? Чтобы дети не горбатились с малых лет, а получили образование? Стали инженерами иль врачами? Чтоб тебя звали «господин Кошкин», а еще лучше — «ваше благородие»?
— Говорил: не бес, а соблазняешь, — буркнул Федор.
— Трудный случай, — вздохнул призрак и добавил непонятно: — когнитивный диссонанс у реципиента. Ну, какой я бес, Федя? Ведь не грабить или воровать предлагаю. Мы будем работать и учиться — много и упорно. Одарим мир чем-то новым, что еще не придумали. Заработаем денег и славу. Что в том плохого?
— А тебе это зачем? — с подозрением спросил Федор.
— Скучно жить мастеровым. Стоять у станка, после смены пить водку или пиво. Завести семью, скитаться по углам и через двадцать лет сдохнуть от чахотки. Если выпал шанс на другую жизнь… Ну, так как, сотрудничаем?
— Ладно, — согласился Федор. — Только ты советчик, главным буду я!
— По рукам! — призрак протянул ему ладонь.
Федор хлопнул по ней, с удивлением ощутив, что она не призрачная, а настоящая.
— Только ты это… — попросил призрак. — Понимаю, православный, но на исповеди промолчи. Про меня и князей.
— Будто сам не знаю, — хмыкнул Федор. У него был печальный опыт общения с долгогривыми. Мальцом в приюте рассказал священнику, что подрался с воспитанниками, порвав на одном из них рубаху. В тот же день его показательно высекли. От кого воспитатель проведал о проступке, догадаться было не сложно. С тех пор Федор прилежно каялся в грехах, но умалчивал о том, о чем начальству знать не следовало. Так было и на воинской службе. Кто поступал по-другому, стоял под ружьем или сидел под арестом.
— Договорились, — кивнул призрак. — А теперь спи. Завтра трудный день.
— Погоди! — попросил Федор. — Как мне звать тебя, ежели имени не помнишь?
— Зови меня… — призрак задумался и тряхнул головой. — Друг. Это будет правильно.
— Хорошо, Друг, — сказал Федор и провалился в темноту.
Константинова разбудил осторожный стук в дверь. Приподняв голову с подушки, он бросил взгляд на напольные часы. За окном уже светало, и, несмотря на портьеры, циферблат угадывался. Без четверти семь. Это кто ж так рано? Стук раздался снова, а затем послышался голос лакея:
— Ваше превосходительство?
— Что тебе, Семен? — буркнул генерал. — У нас пожар?
— Бог миловал, — отозвался лакей. — Полицмейстер Андрианов[10] прибыл. Говорит: срочное дело. Я сказал, что градоначальник почивает, только он просит разбудить.
— Через пять минут буду, — сказал генерал и спустил ноги с кровати. — Проведи его в гостиную.
Надевать мундир он не стал — долго. Если Андрианов просит разбудить — дело впрямь срочное. Не тот человек, чтобы беспокоить по пустякам. Константинов ополоснул лицо в тазу для умывания, налив в него воды из кувшина, и вытерся полотенцем. Подойдя к зеркалу, пригладил щеткой волосы на голове и бороду. Накинул халат, сунул ноги в тапки и вышел из спальни.
Полицмейстер ждал его в гостиной. Увидав начальство, вытянулся в струнку.
