Он посмотрел на себя в зеркало, стараясь найти там черты доктора Петерса. Темный двубортный костюм определенно поможет, так же как и галстук, шляпа с полями и портфель. И все же из зеркала на него смотрел усталый, измученный человек с впалыми щеками — не очень-то похоже на доктора, который жил сыто и гладко все эти шесть тяжелых лет. Глаза кажутся тусклыми, кожа — бледной. Может быть, когда он будет пытаться пересечь границу, ему стоит прибавить себе краски и здоровья с помощью косметики Маргариты.
Но когда это будет? Когда?
— Репп, — испуганно сказала Маргарита у него за спиной.
— Да? — оглянулся он.
— Они здесь.
Она указала в окно. Репп выглянул на улицу. По улице медленно ехал маленький открытый автомобиль с четырьмя настороженными пехотинцами.
— Черт! — сказал он. — Мы думали, они обойдут этот город.
Американцы в третий раз настигли его.
Времени на траур не было. Но кое на чем Литс все же настоял. Он хотел вырезать имя на стволе дерева или на камне.
— Тогда он не останется анонимным. Тогда у него будет имя, он будет личностью. Репп не смог отобрать это у него.
Потому что Литс верил, что это убийство совершил Репп — не буквально, конечно, но на метафорическом уровне. Это была операция Реппа: с большой дистанции, в темноте.
У американского доктора, менее склонного к мелодраме, было другое объяснение:
— Перед самым освобождением несколько попавших в западню эсэсовцев пробрались на склад и облачились в одежды заключенных. Они хотели смешаться с пленными. Но ничего не вышло. И причиной тому лица, эти тощие изможденные лица концентрационных лагерей. У них таких лиц не было; их сразу же узнали и забили до смерти. А ваш друг… ну что ж, он жил среди нас. Из-за американской картошки и мяса он пополнел. Те люди увидели его на территории лагеря и приняли за эсэсовца. Кого здесь винить? Просто еще одна ужасная случайность.
Литс чувствовал, что его собственные эмоции останутся запечатаны внутри его. Он не мог от них убежать. Он уставился на труп. Голова была раздроблена, зубы выбиты. Яркая кровь заливала пыль на площади для построения, где его и нашли.
— Если тебе от этого будет легче, то проводи его тело до рва или куда там его отправят, — холодно сказал Тони. — Подержи его за руку. Притронься к нему. В конце концов, он всего лишь мертвый, а ты и раньше видел покойников.
Литс встал на колени рядом с телом, чувствуя себя при этом несколько нелепо. Он и на самом деле взял его руку, которая была холодной и твердой.
Он чувствовал, как Сьюзен снова обвиняет его из темноты.
Литс обратился к мертвому еврею:
"Чего ты ожидал от нас? Чего вы, люди, вообще хотите? Мы должны выиграть эту войну, мы должны беспокоиться о всей картине мира. Мне и в голову не приходило, что такое может произойти. Я не знал. Я не зн… "
Литс почувствовал в холодной руке клочок бумаги. Он с силой разогнул пальцы. На клочке бумаги карандашом было написано что-то на иврите. Он запихал бумажку к себе в карман.
Через некоторое время за телом прислали двух немцев. Литсу хотелось бы ненавидеть их, но это были два старых гражданских человека, банкир и булочник, и они с трудом смогли поднять тело. Они жаловались по поводу носилок: те были слишком тяжелыми, они — слишком слабыми, и это не их вина. Литс нетерпеливо выслушал их стенания, а затем жестом руки приказал им заняться делом. В результате неимоверных усилий они донесли Шмуля к месту захоронения, вырытому бульдозером рву, и поставили носилки на землю. Они старались не заглядывать в широкую глубокую яму. Вонь разложения, несмотря на попытки справиться с ней путем огромного количества негашеной извести, оставалась чудовищной. Два старика, деликатно покашливая, отводили глаза от сотни сваленных в кучу тел, лежавших под вуалью белого порошка на дне рва. Литсу хотелось набить им морду.
— Проваливайте отсюда к черту! — взревел он, и те в ужасе убежали.
Он неуклюже снял Шмуля с носилок. Когда тот оказался у него на руках, Литс поразился тому, каким легким было его тело, вопреки причитаниям носильщиков. Литс спустился в ров, и клубы известковой пыли закружились вокруг его сапог, сделав их белыми. Химикаты разъедали ему нос и глаза, и тут он заметил, что большинство людей работают здесь в масках.
