– Что-то я не замечал в нём особой самокритичности.
– И не заметите. "Отбойник", как правило, очень себя любит. Поэтому желает себе добра. Но в силу своих способностей сам себе и вредит. Хочет быть здоровым - тут же заболевает. Хочет много денег - теряет все до копейки… Что выделаете?! Кто же заливает зелёный чай кипятком? Пусть чуть-чуть остынет.
Из ванной донеслось невнятное пение.
– То есть, - продолжил мысль Леденцов, - если ему сейчас захочется подышать, то он запросто захлебнётся?
– Не так трагично. Во-первых, силы он невеликой. Иначе или не выжил бы, или попал в поле моего зрения раньше. Во-вторых, с ним Алена, а она ему не даст захлебнуться.
– Да? Госпожа заведующая тоже мастер чего-нибудь? Мастер спорта по плаванию?
Портнов вежливой улыбкой дал понять, что ценит остроумие собеседника.
– Нет. Она просто компенсатор. Она… блокирует способности любого мастера. Кстати, воду уже можете наливать.
– Значит, для этого вы их познакомили? Чтобы Алена Петровна охраняла господина Тридцать Три от самого себя? А чего вы не пьёте?
– Чуть попозже. Чай ещё не настоялся, нужно, чтобы листики развернулись. А по поводу цели знакомства вы ошибаетесь. Невозможно человека всю жизнь компенсировать. Это изматывает. Кроме того, нужно же когда-то спать, отлучаться по своим делам. В такие моменты сжатая пружина мастера распрямляется, и её действие становится вдвойне разрушительным.
Иван Иванович словно говорил о землетрясении или извержении вулкана - явлении грозном, но и прекрасном.
– "Отбойник" должен перестать быть "отбойником", иначе он и себя погубит, и своим близким жизнь испортит. Ну, как чай?
– Рыбой пахнет. Наверное, чашка плохо помыта.
– Нет, так и должно быть.
Какое-то время мужчины пили молча: Портнов - с наслаждением гурмана, Леденцов - насторожённо принюхиваясь после каждого глотка.
– И как вы собираетесь это проделывать? - сказал Емельян Павлович, возвращая чашку на стол. - В смысле лечить этого сглазного мастера?
К пению в ванной добавилось гудение строгого и ласкового женского голоса.
– Я? - пожал плечами Портнов. - Я не собираюсь. Лечить будете вы.
– Ещё чего! У меня дел невпроворот! Как минимум неделю буду от заказчиков отбиваться да с поставщиками объясняться. И вообще, зачем это мне?
Иван Иванович ответил только после того, как вдохнул дымящийся над кружкой пар и закрыл глаза.
– Вы не хотите ему помочь?
– Хочу. Но я не могу помочь всем бомжам…
– Не всем, - Портнов так и стоял, держа кружку перед собой двумя руками и зажмурившись, - только этому конкретному. Более того, это пойдёт на пользу вам же.
"Всё-таки вляпался, - подумал Леденцов, - знал же…"
– Поздно уже, - сказал он, - пора мне домой.
– Вы сможете проверить свои силы на практике, - Иван Иванович по-прежнему находился в чайном трансе. - Развить свои способности. Научитесь ограничивать или, напротив, усиливать их. А заодно человека спасёте.
– У меня времени нет…
– Куда вы торопитесь? Кто вас ждёт? Только не врите. Залейте лучше чай ещё раз, хотя бы и кипятком. Возможно, вторая вода вам больше понравится. А времени на возню с нашим нетрезвым другом почти не потребуется. Думаю, вы справитесь за один-два сеанса.
Емельян Павлович побарабанил пальцами по столу, но всё-таки поставил чайник на огонь.
– Не знаю, - сказал он, - чаю выпью, но, думаю, ни в чём вы меня не убедите.
– Да? - Иван Иванович хитро приоткрыл один глаз. - Убедил же я вас, что вы - мастер силы? Без особого труда, заметьте.
Пение бомжа наконец-то прекратилось. Алена Петровна продолжала заботливо бубнить. Леденцов обдумывал последнюю фразу Портнова и вынужден был с ней согласиться: он уже не сомневался в своих способностях, хотя и не мог вспомнить аргументов собеседника. Тут засвистел чайник, и Емельян Павлович наполнил заварник.
– Допустим. И в чём будет состоять лечение?
– Проще простого. - Иван Иванович поблёскивал уже обоими глазами. - Вы будете думать то же, что и наш друг-текстолог. Его усилиями цель будет отдаляться, вашими - приближаться. Туда-сюда.
Портнов свободной от кружки рукой совершил ряд возвратно-поступательных движений.
– Тянитолкай какой-то, - сказал Емельян Павлович.
