И замолчал, дожидаясь реакции Дорстала.
Древний пожал плечами:
– Не исключено. Но можете ли вы определить, с какой именно целью создавался этот жезл?
– Ну… чтобы мучить людей? – нерешительно предположил Фин.
И тут Дорстал, до этого не сводивший с мальчика внимательного взгляда, расхохотался. Он так сильно хохотал, что на глазах у него выступили слезы, он закашлялся и сложился пополам; трясясь от смеха и кашля, он то прикрывал рот рукой, то судорожно хватался за мантию. Оторопевшие ученики наблюдали за своим учителем, толком не зная, что им делать: то ли смеяться вместе с ним, то ли звать кого-нибудь на помощь.
Наконец Дорстал совладал с собой. Он вытер глаза, весело крякнул и разгладил складки мантии.
– Что ж, – сказал он, – очень хорошо, Фиюнай.
И похлопал аватара по плечу.
– Хоть этот жезл не из темных или великих, но, думаю, вы правы: кое-кому он вполне мог доставлять неудобства.
Древний взял жезл у Фина. Мальчишка переглянулся со своими дружками Яспером и Келлором, которые сидели на последнем ряду вместе с ним, но те лишь недоуменно пожали плечами.
– Это королевский стержень очищения, – объяснил Дорстал. – Предназначен для знатных особ, слишком утонченных для того, чтобы самостоятельно подтирать себе зад.
Фин брезгливо поморщился, вытер руку о тунику и поспешил вернуться на свое место.
Дорстал продолжал тихонько посмеиваться ему вслед, но, когда Фин уселся, лицо древнего снова превратилось в суровую каменную маску.
– Служитель Айнневог.
Все, как по команде, обернулись и уставились на Аннева. Мальчик поднялся и направился к столу. Фин, Яспер и Келлор принялись о чем-то шептаться, но Анневу было все равно: главное сейчас – не ударить в грязь лицом.
Кроме золотого, на столе лежало еще четыре жезла из различных металлов. Аннев точно знал, что два из них серебряные, один из бронзы. Непонятно было лишь, из чего отлит последний. Возможно, из стали.
А вот деревянные его смутили: светлые, темные, однородные и в каких-то пятнах – поди разбери, из какого они дерева вырезаны. Разве что один из семи показался ему знакомым – ясеневая палочка, которую выбрал Терин, но и та с близкого расстояния выглядела немного по-другому, так что он мог и ошибаться.
– Выбирайте, Аннев.
Аннев протянул руку, намереваясь взять стальной жезл, как вдруг почувствовал легкий зуд в пальцах. Руку словно магнитом потянуло на край стола – туда, где лежала деревянная полированная дубинка. Аннев внимательно ее рассмотрел: она была выстругана из пальмовой лианы – растения, известного своей пластичностью. Дубинки из такой же древесины использовали на тренировках мастер Эдра и Содар.
Едва он поднял дубинку, как легкий зуд в ладони сменился сильной пульсацией. Было больно – но одновременно приятно. Хотелось смеяться – и вместе с этим рыдать в голос. А сильнее всего было желание что-нибудь уничтожить. Вскрыть тело Дорстала и выпустить из него кровь. Или швырнуть Фина в стену и забрызгать его мозгами все вокруг… Но, помимо ярости, помимо неудержимого стремления подчиниться зову древних инстинктов, ощущал он и еще кое-что: присутствие некой могущественной силы. И какая-то неизведанная часть его души тянулась к этой силе, жаждая подчинить ее своей воле…
Задохнувшись, Аннев разжал пальцы, и дубинка упала на стол. Дорстал выжидающе смотрел на мальчика.
– Это… это…
– Что это, Аннев?
– Темный жезл. Он вызывает боль.
Дорстал фыркнул и махнул рукой, давая Анневу понять, что он свободен. Потрясенный Аннев постоял еще несколько секунд, не сводя глаз с жезла, после чего побрел на свое место.
– Вы меня удивили, служитель, – проговорил Дорстал, поправляя жезлы, чтобы они лежали ровно. – Как вы могли не понять очевидного?
И со вздохом взял в руку дубинку из пальмовой лианы.
– Это ведь жезл исцеления.
Тут раздался тихий стук в дверь. Дорстал положил жезл на стол и пошел открывать. За дверью обнаружился пожилой мужчина весьма примечательной наружности: у него был тяжелый квадратный подбородок, коротко стриженные огненно-рыжие волосы и точно того же цвета мантия.
– Мастер Эдра, – поприветствовал его Дорстал.
– Древний Дорстал.
