— Вместе с завтрашним — дней на пять… — сдержанно улыбнулся Андрей.
— Это что же, три дня питаемся как люди, а потом — занимаемся лечебным голоданием? — Том потер шею толстенной, квадратной ладонью.
— Народ, чего паримся-то? — Мур жизнерадостно гоготнул, озирая присутствующих. — У нас же есть Гена, наш всеми горячо любимый Крок!
— Ну и что, что есть Гена? — вопросительно уставился на него Слуцкий-Кир. — Хочешь сказать, он внук какого-нибудь Крокфеллера?
— Нет, гораздо лучше! — Мур с умилением посмотрел на бритоголового, словно выкованного из куска железа Геннадия Крохина. — Наш Гена, как вы знаете, взглядом двигает спички. А почему бы ему не повоздействовать на рулетку? Уверен, на пароме гарантированно будет хоть один игровой стол. Скидываемся ему на ставки, он срывает джек-пот, и мы уже не задумываемся о наших финансах. А? Как идея-то?
Молчаливый Крок в ответ лишь чуть снисходительно усмехнулся. Прочие, оценив мысль Мура по достоинству, принялись шумно обсуждать возможности Крока в деле облапошивания судового казино. Но Лавров решительно пресек дебаты, хлопнув ладонью по колену.
— Отставить рулетку! — объявил он. — Мы не должны привлекать к себе никакого внимания. Понимаете? Никакого! А человек, сорвавший джек-пот, автоматически оказывается в центре всеобщего внимания. Да и некогда нам будет заниматься этой ерундой. Лишь ступив на трап, мы сразу же должны начать работу — запоминать всех, находящихся на судне, немедленно брать на заметку тех, кто явно чем-то напряжен, выведен из равновесия, слишком самоуглублен, излишне агрессивен или назойлив. Мы должны выявлять тех, кто постоянно что-то высматривает, шарит по всяким закоулкам, проявляет любые действия, несвойственные обычному пассажиру…
— А мы сами-то этим зырканьем не привлечем к себе внимания? — озабоченно поинтересовался Вад. — Сами-то другим не покажемся напряженными, назойливыми, постоянно что-то высматривающими?
— Правильная мысль! — Андрей одобрительно кивнул. — Но для этого я и учил вас отслеживать обстановку боковым зрением, для этого вы занимались с театральным режиссером, чтобы уметь перевоплощаться, быть естественными в любой обстановке. Кроме того, большинство, если не сказать все, имеют возможность использовать «психологический занавес», чтобы всякий излишне глазастый не акцентировал на вас внимание.
Особое недовольство парней вызвало сообщение о том, что с собой они не могут взять никакого оружия, даже пистолета. Тут уж не выдержал и общепризнанный молчун Крок:
— Интересно… Те уроды — гарантия — будут с автоматами. Нам-то что делать? Идти на амбразуру, как Матросов? — выразительно спросил он.
— Вопрос сложный… — тягостно вздохнул Лавров. — Я и сам от этого требования не в восторге. Но с оружием таможню нам не пройти. Стволы обещают забросить на судно под прикрытием, например, в легковой машине с тайником. Ну, а если не «прокатит»… Придется проявлять смекалку, добывать с боем.
Подробно обсудив со спецназовцами различные нюансы: как себя вести в поезде, на судне, как поддерживать связь и действовать в том случае, если вдруг удастся выявить кого-то из тех, кто их интересует, он отпустил парней, чтобы те имели возможность подготовиться к завтрашнему дню. Передав бразды правления на всю следующую неделю капитану Еремееву, он отправился домой. Руля по шоссе на своей «Шкоде», он размышлял о «подводных камнях», которыми изобиловала предстоящая операция. Приемник, настроенный на какую-то из радиостанций, мурлыкал многоголосицей некогда популярных «Арабесок».
Неожиданно вновь раздался сигнал мобильника. Кто-то жаждал с ним пообщаться. Сбавив скорость и пользуясь тем, что вблизи нигде не наблюдается гаишников, он достал телефон. На дисплее высветился номер стюардессы Леры. У Андрея радостно дрогнуло сердце. Они давно уже не созванивались, и он не был уверен в том, что она ему когда-нибудь позвонит. Впрочем, они и встречались-то всего три раза. Первый раз Лера приехала к нему сама после его возвращения из Кабардино-Балкарии, где он задержал резидента иностранной разведки, который пытался вывезти за рубеж секретный блок военного спутника.
