Захаров был допрошен тут же и поступил, как всякий в его положении, то есть испугался до смерти, все свои усилия направив к тому, чтобы доказать, что он тут вообще ни при чем и ни к чему никакого отношения не имеет. Это ему удалось сделать легко - сразу же стало ясно, что тишайший и скромнейший Василий Степанович, всю жизнь сидевший в бухгалтерии, ни в чем решительно не виноват, а клятвенные его уверения, что он и представления не имеет о том, куда девались директора и администратор, заслуживают полного доверия.
Но руководить "Кабаре" в тот день пришлось все-таки ему. Узнав об этом, Василий Степанович едва в обморок не упал, но его тут же значительно утешило то, что следствие категорически заявило, что сегодняшний спектакль отменяется. Тут же двери "Кабаре" были закрыты, вывешены всюду надписи "Сегодняшний спектакль отменяется", и Захаров, стоя в толпе растерянных и бледных капельдинеров и билетерш, видел, как остроухая собака со вздыбленной .шерстью, почему-то оскалившись и рыча, кинулась прямехонько из вестибюля к кабинету финансового директора, встала на задние лапы, а передними начала царапать дверь.
Все население "Кабаре" тихо ахнуло, узнав об этом, а уголовный розыск открыл дверь и впустил знаменитую ищейку. Она повела себя чрезвычайно странно. Во-первых, стала прыгать вверх, а затем, все более раздражаясь и даже тоскливо подвывая, бросилась к окну, выходящему в сад. Окно открыли, и собака высунула морду в него и тут же явно завыла, глядя злыми глазами вверх.
Что дальше происходило, Захаров не знал, так как отправился, куда ему было велено. А велено ему было немедленно добиться в управлении кабаретными зрелищами присылки заместителей Лиходееву, Римскому и Варенухе.
Захаров облегченно вздохнул, когда покинул здание, где совершилось странное злодейство, и вышел на раскаленную солнцем площадь.
Прежде всего он увидел громаднейшую толпу, теснящуюся возле кассовых дыр и читающую с неудовольствием надпись об отмене спектакля. Вспомнив вчерашний необыкновенный спектакль, Захаров пробормотал: "Ну и ну!" - крепче прижал к себе взбухший портфель со вчерашней кассой и направился к стоянке таксомоторов.
Тотчас подошла машина. Но шофер ее мрачно сказал "еду за бензином", и уехал. Второй спросил: "Вам куда?", получил ответ: "На Остоженку", махнул рукой, сказал: "В гараж" и исчез. Захаров терпеливо дожидался третьей машины. Третий шофер сказал что-то, что поразило бухгалтера до глубины души, именно:
- Покажите деньги, гражданин.
Захаров, изумляясь, вынул червонец.
- Не поеду! - сказал шофер.
- Я извиняюсь, - сказал Захаров, моргая глазами.
- Пятерки есть? - спросил шофер.
Пораженный Захаров вынул пятерку.
- Садитесь, - сказал шофер, почему-то свирепея.
Когда в пыли и дыму Захаров летел, подпрыгивая на сиденье, он робко осведомился у мрачного возницы:
- А почему это вы насчет червонца?..
- Третий случай сегодня, - отозвался шофер, - третий сукин сын, - и с этим вынул из кармана ярлык с надписью "Абрау-Дюрсо-полусухое". - Дает червонец как миленький, - продолжал рычать шофер, - я ему сдачи три рубля... Вылез, сволочь... Через полчаса смотрю - и шофер скомкал ярлык... - Потом другой - опять червонец... смотрю... Оказывается, в "Кабаре" сиянс вчера сделал какая-то гадюка-фокусник...
Тут Захаров затаил дыхание и сделал вид, что он впервые слышит и самое слово "кабаре", а про себя подумал: "Ну и ну!" Шофер же до того расстроил себя воспоминанием, что едва не раздавил какую-то женщину и ее же обругал непечатными словами.
Наконец дотряслись до нужного места. Шофер щупал пятерку, глядел сквозь нее на солнце, что-то ворчал, но дал сдачи рубль, а насчет двугривенного сказал, что двугривенного нету.
Захаров решил не спорить - пусть пропадает двугривенный - лишь бы только скорее сплавить с плеч все это дело и с облегченной душой убраться домой.
Однако так не вышло.
Бухгалтер поднялся по лестнице во второй этаж и только что собирался пройти по коридору в конец к двери, на которой была надпись: "заведующий прием от 2 до 3", как мимо него промчалась курьерша, бормоча что-то вроде... "вот так-так!", и скрылась. Лишь только показалась заветная дверь, бухгалтер остановился, как будто прилип к полу, и выпучил глаза. Дверь была полуоткрыта и вся облеплена людьми. Они прилипли к щелям, и лица у них были искаженные. Потом вдруг вся компания кинулась бежать и рассеялась в явном ужасе, кто куда. Загремели двери по коридору. Захаров отчетливо слышал, как визгнула женщина, а пронесшийся мимо него знакомый заведующий сектором был в таком состоянии, что явно не узнавал людей.
