- Теперь остается ждать, - в голосе его звучала грусть.
- Долго?
- Не знаю, все зависит от его организма. Несколько дней без воды и пищи… он очень ослаблен и обезвожен, надеюсь, что я не опоздал, - последние слова его прозвучали как-то отрешенно.
В комнате повисла гнетущая тишина, лишь шум дождя да тихое дребезжание раскачиваемого ветром стекла нарушали ее власть. Каждое мгновение было наполнено томительным ожиданием, прервать которое, казалось, никто не в силах. Стикс выглядел усталым: плечи его были опущены, голова наклонена, а мокрые пряди темных волос крупными кольцами спадали на осунувшееся лицо, в свете чрезмерно яркой лампы оно приняло неестественный бронзовый оттенок. Возле его тонких, сложенных в напряженную линию губ пролегли две глубокие морщинки, точно такие же, как и на высоком открытом лбу. Серые холодные глаза потускнели, лишь в самой глубине их по-прежнему виднелся блеск дрейфующего в бескрайнем море печали льда.
Женя подошла к нему и осторожно коснулась его руки. Ей хотелось сказать что-нибудь ободряющее, но слова застревали в горле, не желая вырываться наружу. Ничего ни говоря, она молча обняла Стикса за шею, прижавшись подбородком к его затылку. Маньяк, убийца, сумасшедший ученый или инопланетный визитер… ей было все равно. Сейчас она видела перед собой уставшего, расстроенного мужчину и ей очень хотелось его поддержать. Он накрыл ладонью ее маленькую кисть, слегка сжав тонкие девичьи пальцы, и чуть заметно улыбнулся.
Сдавленный, хриплый кашель нарушил затянувшееся молчание. Женя моментально отдернула руки от Стикса и шарахнулась в сторону, будто ошпаренная. Он же, в свою очередь, вскочил со стула и склонился над приходящим в сознание стариком, который медленно поднял опухшие тяжелые веки и тут же встретился затуманенным взглядом с глазами своего хозяина.
- Ян… - слетело с его потрескавшихся до крови, трясущихся губ.
- Т-с-с-с… - Стикс заботливо поправил подушку под головой больного и слабо улыбнулся ему.
Он взял со стола смоченное в чаше с водой полотенце и провел его влажным краем по пересохшим губам старика. Женя прижалась к стене и, не шевелясь, смотрела на них. Ей не было известно, кто и когда принес сюда воду, наверняка Стикс сделал это в период ее отсутствия, но сейчас данный вопрос мало интересовал девушку, она неотрывно наблюдала за очнувшимся управляющим и на душе у нее с каждой секундой становилось легче.
Старик, и правда, оживал на глазах. Сначала он что-то кряхтел и бубнил, временами заходясь в приступе дикого душераздирающего кашля, потом его дыхание выровнялось, а на помятом, бледном лице появился слабый румянец. Где-то через час его уже было не заткнуть. Женя понятия не имела, что именно вколол Стикс этому человеку, но болтал управляющий без умолку, рассказывая своему вовремя подоспевшему хозяину о случившемся. При этом он активно жестикулировал и постоянно ругался, о чем свидетельствовал резко убыстряющийся темп его речи вкупе с громкими восклицаниями и сдвинутыми на переносице седыми бровями. К сожалению, девушка не знала фламандского и поэтому смысл столь бурного монолога никак до нее не доходил.
- Что он сказал? - сгорая от любопытства, переспросила Женя, осторожно шагнув к дивану, на котором сидел, опираясь спиной на подушку, старик.
- Он пустил на ночлег молодую белокурую женщину, у которой сломалась машина… - кратко перевел Стикс, улучив мгновение, когда собеседник наконец замолк, чтобы перевести дыхание.
Потрогав тыльной стороной ладони разбухший от ушиба нос, старик вновь заговорил, мельком кивнув Жене в знак приветствия. Минут через пять, за период которых оба они слушали его эмоционально окрашенную речь, Стикс сказал:
- А потом он случайно заметил, что гостья пытается вскрыть мои апартаменты… Он попытался остановить ее, за что она его избила и связала, - добавил он еще минут через десять, все это время управляющий яростно тряс кулаками, а нескончаемый поток непонятных для Жени слов так и бил фонтаном из его спрятанного под густыми белыми усами рта.
- И бросила умирать, - пробормотала девушка, ни к кому не обращаясь.
