В назначенный час послышался стук в дверь — два быстрых коротких удара.
— Войдите, — разрешил адмирал.
Дверь скользнула в сторону, и в комнату вошел младший лейтенант Дэвид Эдвард Андерсон, значившийся в списке Гриссома под первым номером. Еще не закончив обучение, он удостоился звания младшего офицера, и его личное дело подтверждало, что звание было присвоено ему не напрасно. Фамилии новобранцев шли в списке Гриссома по алфавиту, но Андерсон благодаря своим отметкам и отзывам преподавателей, без сомнения, занял бы первое место при любом раскладе.
Молодой человек оказался высоким — согласно личному делу, его рост составлял шесть футов и три дюйма. В свои двадцать лет он еще не набрал полной мышечной массы, но уже бросались в глаза широкая грудная клетка и прямые плечи. Андерсон обладал темной кожей, и его черные волосы, согласно требованиям академии, были коротко подстрижены и приглажены. В чертах его лица, как и у многих граждан многонационального Альянса, наблюдалось смешение признаков различных рас. Отчетливее всего проявились африканские корни, но Гриссом догадался, что среди его предков были и европейцы, и представители коренного населения Америки.
Андерсон энергичным строевым шагом пересек комнату и по стойке «смирно» замер у письменного стола, после чего приветствовал адмирала официальным салютом.
— Вольно, лейтенант, — скомандовал Гриссом, машинально ответив на приветствие.
Молодой человек слегка расслабил мышцы, расставил ноги и свел руки за спиной.
— Вы позволите говорить, сэр? — спросил он.
В обращении младшего офицера к контр-адмиралу не было заметно ни робости, ни колебаний; голос Андерсона звучал вполне уверенно.
Гриссом, прежде чем кивнуть, едва заметно нахмурился. Согласно личному делу, Андерсон родился и вырос в Лондоне, но в его речи почти не было заметно местного акцента. Диалект Андерсона, по-видимому, возник в результате смешения различных культур, электронного общения в сети, влияния всепланетных потоков информационных и развлекательных программ и музыки.
— Я только хотел сказать, какая высокая честь видеть вас лично, адмирал, — сказал молодой офицер. Он не проявил ни сентиментальности, ни неумеренного восторга, за что Гриссом был ему благодарен. Андерсон просто констатировал факт. — Я помню, что впервые увидел вас в новостях после экспедиции на Харон, когда мне было только двенадцать лет. Вот тогда я и захотел вступить в Альянс.
— Ты пытаешься напомнить, насколько я стар, сынок?
Андерсон начал улыбаться, решив, что это шутка, но под взглядом Гриссома быстро стер с лица усмешку.
— Нет, сэр, — ровным и сильным голосом ответил он. — Я только говорю о том, как вдохновляет всех нас ваш пример.
Гриссом ожидал смущения или какого-то извинения, но Андерсона оказалось не так легко сбить с толку. Адмирал сделал в своих записях короткую заметку.
— Я вижу, что ты уже помолвлен, лейтенант.
— Да, сэр. Она не состоит в армии. Осталась на Земле.
— Я тоже был женат на штатской, — поведал ему Гриссом. — И у нас родилась дочь. Я не смог попасть на ее двенадцатилетие.
Неожиданное откровение мгновенно вывело Андерсона из равновесия.
— Я… Мне очень жаль, сэр.
— Чертовски трудно сохранить брак, когда состоишь на такой службе, — предупредил его Гриссом. — Ты уверен, что беспокойство об оставшейся на Земле женщине не помешает выполнять свой долг во время полугодовой экспедиции?
— Только поможет, сэр, — заверил его Андерсон. — Всегда хорошо знать, что дома меня кто-то ждет.
В голосе лейтенанта не прозвучало и намека на гнев, но было ясно, что он никому не позволит себя запугивать, даже контр-адмиралу. Гриссом кивнул и сделал еще одну пометку в своих записях.
— Тебе известно, зачем я назначил эту встречу, лейтенант? — спросил он.
После недолгого размышления тот отрицательно покачал головой:
— Нет, сэр.
— Двенадцать дней назад наша флотилия покинула базу Шаньси. Корабли через врата ретранслятора массы Шаньси-Тета направлялись в неизведанный сектор космоса. Два грузовых судна и три фрегата. Там они вступили в контакт с инопланетянами. Как мы полагаем, это был какой-то патруль. Вернуться удалось только одному фрегату.
