Она снова взяла стакан и сделала большой глоток, надеясь, что спиртное поможет замедлить бешеный бег мыслей. Вчера, когда она решила бежать, все казалось таким простым и ясным. Кали получила доказательства того, что ее начальник на базе занимался несанкционированными исследованиями, и она решила доложить об этом вышестоящему руководству.
Кали взломала защиту служебного файла, изготовила себе пропуск, дождалась космического челнока и через несколько часов оказалась на Элизиуме. Только во время перелета ее начали мучить сомнения.
Нескольких часов в челноке хватило, чтобы хорошенько обдумать свои действия и понять, что не все так ясно, как она предполагала сначала. Кали не имела представления, сколько людей на базе могли быть вовлечены в несанкционированные исследования. А что, если в этом участвовали ее сослуживцы, люди, которых она считала своими друзьями? Хочет ли она подвергать их преследованию? Такое поведение в какой-то мере казалось ей предательством.
Но опасения Кали не ограничивались лишь беспокойством о друзьях и коллегах; она крупно рисковала своей собственной карьерой. Она получила свидетельства проводимых изысканий, выходящих за рамки официально утвержденного задания, но эти свидетельства были добыты путем незаконного проникновения в строго секретные файлы, и действовала она только на основании своей интуиции и ужасных подозрений. Подозрения Кали оправдались, но формально все ее расследование могло быть квалифицировано как акт предательства по отношению к Альянсу.
Чем больше она размышляла, тем сложнее казалась ей сложившаяся ситуация. Кали не могла сказать, действовал ли ее начальник по своему усмотрению или подчинялся приказам высшего командования. А вдруг она придет со своими доказательствами именно к тому человеку, который и отдал приказ о противозаконных действиях? Изменится что-то на станции или дело будет закрыто? Неужели она понапрасну подвергает опасности свою карьеру и рискует оказаться в тюрьме?
Откровенно говоря, если бы ее хотели найти, это не составило бы никакого труда. Ее фальшивые документы остались в списке пассажиров челнока, идущего до Элизиума. Но Кали сомневалась, чтобы Альянс послал кого-то на поиски. По крайней мере до того, как ее отсутствие не составит двадцать четыре часа, что будет квалифицироваться уже как уголовное правонарушение. Значит, еще остается немного времени, чтобы принять решение.
Хотя несколько часов вряд ли имеют значение. Едва приземлившись, она пыталась решить проблему. Кали слишком нервничала, чтобы уснуть, слишком боялась вернуться на Сидон и принять наказание, слишком колебалась, чтобы продолжать начатое дело. Она переходила из одного бара в другой, пила, а потом снова выходила на улицу, чтобы протрезветь. Ни в одном месте она не задерживалась надолго, опасаясь привлечь чье-то внимание. Бары сменялись клубами, потом прогулками и снова барами, а решение проблемы так и не находилось.
Знакомое изображение приковало ее взгляд к экрану на противоположной стене, где шел выпуск новостей. Голоса диктора она не слышала, но отчетливо увидела фото исследовательской базы на Сидоне. Кали озадаченно нахмурилась и попыталась прочитать бегущую строку внизу экрана.
…НАПАДЕНИЕ НА НАУЧНУЮ СТАНЦИЮ…
От неожиданности Кали широко открыла глаза и со стуком поставила стакан на столик, выплеснув почти все его содержимое на пол. Не обратив на это внимания, она покинула свое убежище в углу и стала пробираться сквозь толпу, бесцеремонно расталкивая локтями попадавшихся по пути посетителей, пока не оказалась достаточно близко к экрану, чтобы услышать слова диктора.
«Подробности случившегося пока неизвестны, но мы получили официальное подтверждение от командования Альянса, что научно-исследовательская база на Сидоне подверглась атаке террористов».
Кали не терпелось узнать больше, и она продолжала двигаться вперед, так что один из посетителей от ее толчка пролил свой напиток.
Мужчина обернулся и сердито воскликнул:
— Эй, надо смотреть, куда!..
Заметив, что причиной его недовольства была хорошенькая молодая женщина, он осекся.
