Открыл шкаф, мундир, золотые погоны, несколько медалей на левой груди. Над окном висело знамя, белый скакун на зеленом поле, над ним тиара императора. Сергей не знал чье это знамя, справа от окна сабля, в ножнах с позолотой, слева флаг, или скорее хоруговь, малиновое поле, обрученное золотой каймой, по центру золотое солнце с пустой срединой, а в солнце вышита сусальная буква «К».
Не найдя для себя все это интересным, Сергей спустился вниз и вышел на крыльцо. Крылечко было небольшим, без перил, и невысоким. Оглядевшись он увидел лестницу ведущую наверх. Поднялся, по периметру дом обрамлял балкон с перилами, довольно широкий, полтора метра, а может и больше. По деревянному помосту юноша обошел жилище, оно оказалось небольших размеров. Вот два окна рядом, очевидно комната где проснулся юноша, и «пыточная», а вот и дверь, он потянулся к ручке и та отворилась. Снова комната со странным убранством, он не заметил эту дверь на балкон сразу, потому-что ее закрывала тяжелая, парчовая штора. Вернулся на балкон, здесь, к слову сказать, стояли два плетеных кресла и небольшой столик.
Вид, который открылся юноше был прелестен, река лениво катит свои воды к Черному Морю, там, вдали, остров, видимо Хортица. Немного дальше, ближе к реке, еще домики, такие-же или одноэтажные. Там промычала корова, где-то кудахчат куры, блеяет коза, или овца. Солнышко пригревало, пиво начало одолевать тело приятной усталостью, животные кричат, гогочут гуси, вода блестит, а Сергей спит, в удобном, пускай даже не мягком, кресле.
Таким его и нашел Алексей Николаевич, вернувшись раньше обычного, мирно спящим под ласковым, осеним солнышком.
* * *
— Да, а ты смелее чем мне показалось изначально. — Алексей Николаевич мерно покачивался в седле. — Я тетушку твою знаю, она за Олечку свою кого угодно. — и он многозначительно посмотрел на юношу.
— Да-уж, ситуация. — вздохнул Сергей, он был верхом на своем Сивке, и они неспеша направлялись к усадьбе Раисы Петровны Вальх.
— Ты ее и вправду любишь? — голос мужчины звучал очень серьезно.
— Да. — твердо и без колебаний ответил Сергей.
— Это хорошо, потому-что я за Олечку, как и твоя тетушка, она мне родная. — Алексей Николаевич намерено опустил слово «как», давая понять всю серьезность своих слов.
— Я, хочу, венчаться, с Олечкой. — чеканя каждое слово произнес юноша.
Некоторое время ехали молча. Сергей удивился, когда генерал объявил ему о том, что Раиса Петровна ждет их обоих на ужин. Ну это было хорошо, он надеялся спокойно обо всем поговорить и объяснится. Ну и тем более, он увидит Олечку, а это был самый весомый аргумент для поездки в логово пантеры.
— Это хорошо, — спустя несколько минут тишины сказал Алексей Николаевич. — а родителям своим уже сообщил?
— Нет, когда в Екатеринославске окажусь непременно отошлю письмо с этим известием. — здесь Сергей немного слукавил, письмо это он написал, но в конверт еще не запечатал, чего-то ждал, и скорее всего дождался. — Благословения правда не просил, — он повернулся к собеседнику и усмехнулся. — изложил как факт.
— Круто ты, молодец! — похвалил его мужчина и усмехнулся.
— А, я видел знамя, конь на зеленом.
— Это Томск. — ответил Алексей Николаевич. — Герб.
— Где это?
— Ну, это далеко, Сибирский край, Тобольская губерния. Далекий-далекий восток. Обь, Томь, морозы крепкие.
— Интересно.
— Ты хочешь сказать, что интересно как я с далекой Сибири сюда приехал?
— И что у тебя здесь двоюродный брат живет. — немного уточнил Сергей вопрос.
— Дед мой, после разгона Сечи, попал со своим полком к одному генералу. Потом, по приказу, их с семьями сослали на освоение Сибири, места суровые и негостеприимные. Дед был писарем в своем полку. Нужно понимать, что тогда не каждый дворянин грамоте был обучен, это сейчас крестьянских детей пытаются в школы устраивать, в то время все было иначе. Так они и попали в Тобольскую губернию, в Томск, на реке Томь. Дед грамотен был, считать хорошо умел, знал польский язык. Вот он своими талантами и выслужил себе теплое местечко, и домик рядом с генерал-губернаторовым. А дел там, нужно сказать, было вдоволь, чиновники и наместники сплошь вороватые сволочи, бандиты, беглые каторжники, а то и местные алтайцы, хакасы, еще какая-то чертовщина, грабят деревни, караваны разоряют.
