Съезд членов Священного Союза в Лайбахе был вызван новой вспышкой революционных действий в Европе. В Германии был убит агент русского правительства Коцебу, во Франции Герцог Беррийский, в Италии и Испании началось революционное движение. В России произошел бунт в Семеновском полку, самом любимом полку Александра I.
Из приведенного выше письма Александра I видно: он ясно понимает, что источником революционного движения повсюду являются масоны. Но Александр I, несмотря на богатый политический опыт, по-прежнему еще хочет видеть в своих друзьях — честных, желающих добра людей. И по-прежнему часто ошибается.
Князь Голицын, к которому Александр писал это письмо, однако, сам был одним из тех людей, которыми пользовался «сатанинский гений».
Пользуясь личной привязанностью к нему Императора, князь Голицын, бывший одно время обер-прокурором Святейшего Синода, а затем министром народного просвещения и духовных дел, нанес сильный вред православию. Только после упорных попыток митрополиту Серафиму и архимандриту Фотию удалось доказать Императору Александру, какой вред нанес православной церкви Голицын, и добиться его увольнения.
II
Мы видим, что Александр I знал о существовании масонско-дворянского заговора и готовился к борьбе, а не сидел сложа руки, считая себя основным виновником расцвета революционно-либеральных идей, как это обычно изображают историки.
Император первое время не говорил о главной цели организации военных поселений даже Аракчееву.
Желая создать верную ему воинскую силу, Александр I после подавления с помощью ее масонско-дворянского заговора, возможно, предполагал использовать ее и для осуществления своей заветной мечты — уничтожения крепостного права. Мысль о необходимости освободить крестьян Александр I не оставлял в течение всего царствования, ожидая улучшения политической ситуации.
«Совершив капитальную ошибку своего царствования — разрыв с Наполеоном, — указывает А. Керсновский в «Истории русской армии», — Император Александр в дальнейшем действовал безупречно.
Он отстоял честь и достоинство России — и в тот великий Двенадцатый год оказался воистину Благословенным.
Это свое имя Благословенного Александр I мог бы сохранить и в сердцах грядущих поколений, если бы возвысился душой до награждения своего верного народа за совершенный им необыкновенный подвиг. Он этого не сделал и имя Благословенного за ним не удержалось…
Реформа 1861 года опоздала на пол-столетия — промежуток между нею и нашествием 1914 года, нашествием, породившим катастрофу 1917-го, оказался слишком невеликим для воспитания сыновей рабов. И если бы тот рождественский манифест, провозгласив освобождение России от двунадесяти язык, возвестил освобождение от рабства двадцати пяти миллионов верных сынов России, то Вифлеемская звезда воссияла бы над ликующей страной».[1]
А. Керсновский ставит вопрос так, как будто бы освобождение крестьян зависело исключительно от воли и желания одного Императора. Это совершенно не исторический подход.
Освобождение крестьян было заветной мечтой Александра I, но осуществление этой мечты наталкивалось на ожесточенное сопротивление помещиков.
У Наполеона было намерение поднять крепостных крестьян против помещиков. Но этот замысел осуществить не удалось.
Крепостное крестьянство принесло свою ненависть к помещикам в жертву своей любви к родине. Император Александр I оценил патриотическое поведение крепостного крестьянства во время Отечественной войны и по окончании войны снова предпринял меры к освобождению крестьян. Еще в 1804 году по утвержденному им «Положению для поселян Лифляндской губернии», а в 1805 году для крестьян Эстляндской губернии, крестьяне объявлялись собственниками своих участков, крестьянам предоставлялись гражданские права, вводилось самоуправление и крестьянский суд.
Но Прибалтийское дворянство согласилось только предоставить крестьянам личную свободу, отдать же им землю отказалось. Заставить же Эстляндское и Лифляндское «рыцарство» подчиниться его воле силой, Александр I не мог. Русское дворянство разделяло взгляды Прибалтийского дворянства.
