- Боже мой, кого я встречаю! - произнес он.
Лябьев с трудом узнал столь дружественно заговорившего с ним господина и ответил довольно сухо:
- Благодарю вас, и я радуюсь, что встретился с вами.
- И что ж, вы поигрываете здесь, как и в наших благословенных местах, в картишки?
- Играю.
- Позвольте мне явиться к вам и быть представленным вашей супруге? продолжал экс-предводитель заискивающим голосом.
- Сделайте одолжение! - сказал Лябьев и поспешил подойти к играющим, на которых устремлены были беспокойные взгляды всех зрителей.
Феодосий Гаврилыч внимательно вскидывал свой шарик и старался поймать его, - у него глаза даже были налиты кровью. Янгуржеев же совершал игру почти шутя, и, только как бы желая поскорее кончить партию, он подбросил шарик сильно по прямой линии вверх и затем, без всякого труда поймав его на палочку, проговорил:
- Стоп!.. Партия кончена!
- Стоп и я! - сказал на это Феодосий Гаврилыч.
Янгуржеев вопросительно взглянул на него.
- Но это шло на контру? - заметил он.
- Знаю! - отвечал твердым голосом Феодосий Гаврилыч. - Сколько же я проиграл?
- Тысячу рублей! - отвечал Калмык, сосчитав марки на столе.
- Поэтому я и стоп! - повторил самодовольно Феодосий Гаврилыч. - Я веду коммерческую игру и проигрываю только то, что у меня в кармане лежит! заключил он, обращаясь к прочим своим гостям.
- Это правило отличное, - похвалил его Янгуржеев. - Но если ты каждый день будешь проигрывать по тысяче, это в год выйдет триста шестьдесят пять тысяч, что, по-моему, стоит всякой скороспелки, которой ты так боишься!
- Ну, ты у меня, да и никто, я думаю, каждый день по тысяче не выиграет, - это будьте покойны! - говорил с уверенностью Феодосий Гаврилыч.
- Да вот выиграл же я нынешней весной у тебя на мухах пятьсот рублей.
- Что ж из того? - возразил с упорством Феодосий Гаврилыч. - Это ты не выиграл, а пари взял!
- Мне все равно, - отвечал Калмык, - лишь бы деньги у меня в кармане очутились.
Хотя все почти присутствующие знали этот казус, постигший Феодосия Гаврилыча, однако все складом лиц выразили желание еще раз услышать об этом событии, и первый заявил о том юный Углаков, сказав:
- Но как же можно выиграть пари на мухах? - Гонку разве вы устраивали между ними?
- Нет-с, не гонку, - принялся объяснять Янгуржеев, - но Феодосий Гаврилыч, как, может быть, вам небезызвестно, агроном и любит охранять не травы, нам полезные, а насекомых, кои вредны травам; это я знаю давно, и вот раз, когда на вербном воскресеньи мы купили вместе вот эти самые злополучные шарики, в которые теперь играли, Феодосий Гаврилыч приехал ко мне обедать, и вижу я, что он все ходит и посматривает на окна, где еще с осени лежало множество нападавших мух, и потом вдруг стал меня уверять, что в мае месяце мухи все оживут, а я, по простоте моей, уверяю, что нет. Ну, спор, заклад и перед тем, как рамы надобно было выставлять, Феодосий Гаврилыч приезжает ко мне, забрал всех мух с собой, - ждал, ждал, мухи не оживают; делать нечего, признался и заплатил мне по десяти рублей за штуку.
- Да как же им и ожить, когда ты прежде того их приколол, чтобы я поспорил с тобой! - воскликнул, наконец, вспыливший Феодосий Гаврилыч.
- Я с осени еще приколол их! - отвечал хладнокровно Калмык.
- Ну, кому же, я вас спрашиваю, господа, придет в голову, как не дьяволу, придумать такую штуку? - отнесся опять Феодосий Гаврилыч к прочим своим гостям.
- Однако я придумал же, хотя я не дьявол! - возразил Янгуржеев.
- Нет, дьявол! - повторил настойчиво хозяин: проигранная им тысяча, видимо, раздражительно щекотала у него внутри. - А сегодня меня обыграть разве ты тоже не придумал? - присовокупил он.
- Конечно, придумал! - отвечал, нисколько не стесняясь, Калмык. Вольно тебе играть со мной; я этим шариком еще когда гардемарином был, всех кадет обыгрывал, - меня за это чуть из корпуса не выгнали!
- Понимаю теперь, понимаю! - говорил Феодосий Гаврилыч, глубокомысленно качая головой.
- Однако соловья баснями не кормят, - ты помнишь, я думаю, стих Грибоедова: "Княгиня, карточный должок!"
- Очень хорошо помню, и вот этот долг! - сказал Феодосий Гаврилыч и, вынув из бокового кармана своего чепана заранее приготовленную тысячу, подал ее Янгуржееву, который после того, поклонившись всем общим поклоном и проговорив на французском языке вроде того, что он желает всем счастья в любви и картах, пошел из комнаты.
