По прочтении письма, вызвавшего у дам снова обильные слезы, между ними началось не совсем складное совещание о том, как и когда объявить о семейном несчастии Егору Егорычу.
- Чем дольше не объявлять, тем лучше! - решила на первых порах gnadige Frau.
- Как дольше?! Егор Егорыч вдруг может стороной узнать, и что тогда с ним будет! - возразила Сусанна Николаевна.
- Как он может и от кого узнать? - спросила gnadige Frau.
- У него много знакомых в Петербурге, которые, пожалуй, ему напишут.
На это gnadige Frau не нашлась, что и сказать. В первый еще раз в жизни своей она до такой степени растерялась, что у нее все мысли как бы перепутались в голове.
- Пусть отец Василий объявит Егору Егорычу о смерти Валерьяна, придумала Сусанна Николаевна.
- Ах, нет, нет! - отвергнула решительным тоном gnadige Frau. - Эти вещи надобно, чтобы объявляло лицо любящее. Отец Василий, я не спорю против того, человек очень умный и ученый, но не думаю, чтобы он вполне был привязан к Егору Егорычу.
- Почему? - спросила Сусанна Николаевна, раскрывая в удивлении свои глаза на gnadige Frau.
- Потому что он русский поп! - ответила gnadige Frau, не могшая преодолеть в себе неприязни к русским попам.
Сусанна Николаевна при этом невольно покраснела.
- Он духовник Егора Егорыча, - произнесла она тихо.
- Понимаю, - начала gnadige Frau, но не успела договорить своей мысли, потому что в это время вошел Сверстов, только что вернувшийся из больницы и отыскивавший свою супругу. Войдя, он сразу же заметил, что обе дамы были на себя не похожи. Растерявшись и сам от того, что увидел, он зачем-то сказал жене:
- Ты здесь?
- Здесь, - отвечала та, стараясь смигнуть снова выступившие на глазах ее слезы.
- А вы больны, вероятно? - отнесся Сверстов к Сусанне Николаевне, у которой действительно лицо имело совершенно болезненное выражение.
- Да, немножко... или нет, ничего... - проговорила она.
- Может быть, случилось что-нибудь? - спрашивал Сверстов, не могший понять, что бы такое могло произойти.
Сусанна Николаевна не отвечала.
- Случилось! - объяснила за нее gnadige Frau, совладевшая, сколько могла, с собой. - Садись и слушай, не тараторь только, пожалуйста! Сусанна Николаевна получила письмо от Мартына Степаныча Пилецкого, который пишет, что Валерьян Николаич Ченцов от несчастной любви застрелился.
- К кому от любви? - воскликнул Сверстов, удивленный, опечаленный и испуганный.
- К крестьянке одной, - сказала gnadige Frau, не совсем верившая, чтобы Ченцов от любви именно застрелился, и относившая это к тому, что он очень развратился и запутался в своих денежных делах.
- Что же, эта крестьянка не любила его? - допытывался Сверстов.
- Напротив, вероятно, любила, но жена Валерьяна, которой она принадлежала, отняла ее у него, - объяснила ему Сусанна Николаевна.
- Ну да-с, да! - произнес на это протяжно-укоризненным голосом доктор. - Этого надобно было ожидать, - я вот тогда хотел ехать к Валерьяну Николаичу, а вы, gnadige Frau, не пустили меня; таким образом малого, который, я убежден, был отличнейший господин, бросили на произвол судьбы.
- Я сознаюсь, что тогда была не права, - проговорила, вспыхнув в лице, gnadige Frau.
- Вы тогда все решили, чтобы ждать, ну и дождались! - продолжал тем же укоризненным тоном Сверстов.
- Довольно уж об этом!.. Будет!.. - остановила его с досадой gnadige Frau. - Мы теперь рассуждаем, как нам объявить Егору Егорычу.
- Как объявить?! Пойти да и объявить! - решил Сверстов.
- Мой милый доктор, - отнеслась к нему как бы с мольбой Сусанна Николаевна, - я подумать боюсь, как это подействует на Егора Егорыча.
Gnadige же Frau просто прикрикнула на мужа:
- Ты, по своей торопливости, становишься безжалостным! Разве можно человеку сказать про такое несчастие, не подготовив его?!
- Ну да, ждать, по-твоему! - ответил ей тоже с запальчивостью Сверстов. - Когда человеку, может быть, угрожает антонов огонь, а все-таки жди, подготовляй!.. Как бы мы в операциях ждали, так, пожалуй бы, ни одна из них и не удалась.
В сущности Сверстов торопился произвести на своим другом нравственную операцию единственно по своей искренней любви к Егору Егорычу и из страха за него. "Ну, - думал он в своей курчавой голове, - решить вопрос, так решить сразу, а там и видно будет, что потом следует предпринять".
