- Пожалуйста! - крикнул ему Ченцов.
Управляющий вошел. Он после дороги успел уже умыться и приодеться.
- Кончили все? - спросила его Катрин как бы и печальным голосом.
- Кончил! - отвечал управляющий и подал ей три объявления с почты: одно на посылаемое ей золото и серебро, другое на билеты опекунского совета в триста сорок тысяч и, наконец, на именной билет самого Тулузова в пять тысяч рублей серебром. Катрин хоть и быстро, но зорко прочитала эти объявления и с заметным удовольствием передала их мужу; тот также пробежал глазами эти объявления и произнес: "Ого!"
- Благодарю вас! - сказала затем Катрин, мотнув приветливо головой управляющему. - Но вы, надеюсь, объяснили нашим знакомым, что я убита совершенно горем?
- Объяснил-с, и губернатору новому и многим другим лицам; все весьма соболезнуют об вас, - проговорил управляющий.
- Чем собственно умер Петр Григорьич? - спросил Ченцов.
- Мудрено ли умереть такому старому человеку, как Петр Григорьич! отвечал управляющий без пояснения каких-либо подробностей.
- А похоронен отец был прилично? - сказала Катрин.
- Как он был похоронен, это и описать трудно! - принялся ей докладывать управляющий. - На похороны стекся весь город: губернатор, архиерей, певчие, чиновники, и все они оплакивали умершего.
- Приятно это слышать, - произнесла Катрин несколько сентиментальным голосом.
Затем управляющий еще подал Ченцову бумагу.
- Это, еще что? - спросил тот.
- Счет, что стоили похороны, - объяснил управляющий.
- О, разве подобные расходы считаются! - отозвался Ченцов, отодвигая от себя бумагу.
- На всякий случай все-таки взять надо, - заметила Катрин.
Управляющий поспешил подать ей счет, который она и положила себе в карман.
- Вы так все это превосходно устроили, - говорил между тем Ченцов, что позвольте вам предложить стакан шампанского.
- Благодарю вас, я не пью никакого вина! - отказался управляющий.
- Даже шампанского? - воскликнул Ченцов с удивлением.
- Никакого! - повторил управляющий.
- Но чем же, однако, мы вас вознаградим? - продолжал Ченцов, бывший в добром настроении духа частию от выпитого шампанского, а также и от мысли, что на похоронах Петра Григорьича все прошло более чем прилично: "Надобно же было, по его мнению, хоть чем-нибудь почтить старика, смерть которого все-таки лежала до некоторой степени на совести его и Катрин".
- А какое жалованье получали вы у Петра Григорьича? - отнесся он снова к управляющему.
- Петр Григорьич платили мне по мере моих заслуг! - объяснил управляющий.
- Сколько именно? - добивался Ченцов.
- Не желаю этого говорить, потому что Петр Григорьич награждали меня более, чем я заслуживал, а вы сами будете видеть, чего я стою!
- Увидим, конечно, и не обидим! - сказала Катрин, желавшая поскорее кончить разговор с управляющим и остаться с мужем вдвоем.
- Это, конечно, что не обидим, - подхватил Ченцов, - но я желал бы за то, что вы вот так умно распорядились с похоронами и с наследством Петра Григорьича, отдельно от жалованья поблагодарить вас.
- Это я сделал, - сказал управляющий, прижимая руку к сердцу, - в благодарность памяти Петра Григорьича и из усердия к будущей моей госпоже, Катерине Петровне. За что же мне деньги брать за это? Но я просил бы оказать мне другого рода благодеяние; по званию моему я разночинец и желал бы зачислиться в какое-нибудь присутственное место для получения чина, что я могу сделать таким образом: в настоящее время я уже выдержал экзамен на учителя уездного училища и потому имею право поступить на государственную службу, и мне в нашем городе обещали зачислить меня в земский суд, если только будет письмо об том от Петра Григорьича.
- Но он умер так некстати! - возразил Ченцов.
- Это все равно, - продолжал управляющий, - память о Петре Григорьиче так еще свежа, что и по письму Катерины Петровны также исполнят.
- Напиши, Катрин, если Василий Иваныч желает этого! - обратился Ченцов к жене.
- С удовольствием, но к кому же я напишу? - отнеслась она к управляющему.
- К господину исправнику, и потом вот еще что осмелюсь доложить: в деньгах Петра Григорьича находится мой именной билет, который Петр Григорьич держал у себя на случай какого-нибудь проступка с моей стороны и о котором есть здесь особое объявление...
