В те дни у Алессандро Лоредана оказалось очень мало времени для обожавшей его жены. Барьеры на его пути к карьере пали, продвижение было обеспечено. Осенью он легко победил на выборах в сенат и был введен в Комиссию по морям – одну из самых влиятельных в правительстве. Орио Долфин неутомимо действовал в интересах своего зятя, и любой циник в Венеции понимал, в чем тут дело.
Алессандро вернулся к своему прежнему образу жизни: многотрудная работа, ночи с очередной любовницей в небольшой квартирке, которую он снимал вблизи собора Сан-Марко. Пока через полгода после свадьбы Фоска не забеременела, он посещал ее пару раз в неделю. Затем ночные визиты к ней прекратились, хотя, если ему случалось днем бывать дома, он наносил ей визиты вежливости.
Эмилия убедила Фоску, что Алессандро не перестал ее любить. Ведь он человек, занимающий важное положение, но не может уделять ей столько времени, сколько раньше, когда они были за городом.
Однажды Фоска с Эмилией совершали променад вдоль Листона, по той стороне площади Сан-Марко, которую модная публика облюбовала для прогулок, обмена сплетнями и разглядывания новых товаров, выставленных в витринах магазинов. Они зашли в кафе «Флориан» и сели за столик вблизи входа, откуда наблюдали за происходящим.
Принесли кофе. Ощущающая себя светской дамой, Фоска заплатила и внезапно услышала позади себя голос:
– Моя дорогая, вы слышали, что Алессандро Лоредан увлекся дамой из семьи Гонзаго? Вчера вечером я видела их в опере. Они, конечно, были в масках, но ее не узнать невозможно. С ее ростом и этим ужасным смехом!
– О, я вполне верю! Вы знаете, она только что покончила с французским послом, – протяжно проговорил спутник дамы, который, судя по голосу, являлся либо женственным мужчиной, либо мужеподобной женщиной. – Лоредан, конечно же, сделает ее своей любовницей. Он просто не способен устоять. Вообще, ни один мужчина не в силах устоять перед ней! Но подождите, пока Лоредан не выяснит, во что она ему обойдется!
– Это не имеет значения. Он неприлично богат. Почему я не могу увлечь такого мужчину?
– Он женат. Не так ли? Притом давно.
– О да. На дочери Долфина. И теперь крутит стариком как хочет. Наш Алессандро такой умный! Кстати, что случилось с его светловолосой певицей, немкой?
– Разве вы не слышали? Теперь она спит с прусским посланником! Тот, должно быть, великолепный любовник, ведь у него нет и гроша за душой.
Эмилия пила кофе и наблюдала за проходившими мимо кафе элегантными дамами и господами, не обращая внимания на разговор соседей. Но Фоска слышала каждое слово, хотя беседа за соседним столиком велась очень тихо.
Фоска почувствовала головокружение, тошноту и выбежала из кафе. Эмилия последовала за ней и увидела, что хозяйка прижалась к стене. Она громко всхлипывала и не могла произнести ни слова.
Три дня она не притрагивалась к еде. Розальба Лоредан посылала за врачом, приходил священник. Но Фоска ни с кем не вступала в беседу. Наконец ее пришел навестить Алессандро. Он попрекнул ее за то, что она заболела в столь критический момент своей беременности. Фоска же рассказала ему, что довелось ей услышать.
– Это правда? – спросила она, в ожидании ответа затаив дыхание.
– Правда? – Он поднял брови. – Конечно, правда. Я не собираюсь отрицать. Полагаю, настало время, чтобы вы, Фоска, узнали о таких вещах. Вы уже больше не ребенок. Поймите одно: все это не имеет никакого отношения к вам.
– Но ведь я ваша жена! – воскликнула она. – Кто должен иметь к этому отношение, если не я? Вы предали меня!
– Чепуха, – отрывисто сказал он. – Выбросьте из головы всю эту романтическую ерунду. Брак, Фоска, это выгода. Люди женятся потому, что их будущие жены обладают важными связями. И в этом нет ничего дурного. Когда вы вышли за меня замуж, это означало объединение двух древних и влиятельных семей. Это хорошо для вас, и хорошо для Венеции. Я вам обеспечил дом и защиту, дал благородное имя. Вы же не должны быть эгоистичны и предъявлять мне неразумные требования. У меня есть собственная жизнь. Я отнюдь не собираюсь ходить перед вами на задних лапках. Теперь же, когда вы ждете ребенка, важней, чем когда-либо раньше, чтобы я держался в стороне от вас, чтобы не повредить ему.
