Говорит тогда Горын старшему сыну:
— Лети, мол, в соседнее королевство, Евстрата свергай, да трон занимай.
Прилетел Горыныч, сел в ущелье глубокое, девственниц пожирает, огнем рыгает.
Евстрат, как водится, объявление во всех газетах дает в рамочке: «Кто дракона победит, тому дочь и полцарства причитаются.»
Увидал сию объяву Иван Васильич, пошел, да и победил дракона. В клетку посадил, и во дворец доставил.
Тут и свадьбу справили, и меньше стало царство Евстратово вполовину.
А Иван Васильич на второй половине дворец себе строит хрустальный, да слуг со служанками нанимает — деньги-то и извел, что в приданое царевне дадены. «Ну, не беда,» — думает Иван. — «Налоги введу, деньги будут.»
Нет вестей от старшего Горыныча, посылает Горын второго.
Прилетел второй Горыныч, сел в ущелье глубокое, девственниц пожирает, огнем рыгает.
Царь — объявку в газету дает, уже без рамочки, но жирным шрифтом, опять же про дракона.
Прочитал Иван Данилыч ту газету, дракона победил и в клетке во дворец доставил. И ему полцарства досталось и вторая царевна.
Призвал Иван Данилыч половину мужиков в армию, ну а тех, кто поумнее, ядерну бомбу изобретать заставил. Сидит на троне, парады да учения наблюдает, радуется.
А на царство Евстратово третий дракон уж налетает.
Его Иван Сергеич победил, полцарства получил, и стал там реформы проводить — денег нарисует вагон, и народу раздаст, а назавтра недействительными объявляет.
Четвертый дракон Иваном Петровичем побежден был. Тот вообще за границу уехал, и все деньги в казино продул. Вернулся домой, рваный, да грязный, глядь, а царица — то уже с шутом зажигает. Взял арбалет золоченый, да и застрелился с горя.
Иван Никитич после победы над пятым драконом монумент порешил возвести мраморный, в натуральную величину.
Иван Абрамыч тож дракона победил, а на деньги — акций накупил, да облигаций. А они — и прогорели, как солнышко взошло.
И осталась у царя одна дочь младшая, Танюшка-хиппушка, да град стольный, Санктъ-Евстратбург.
А в деревушке соседней Иван Иваныч жил.
Прилетел дракон младший, смотрит — в государствах разор полнейший, народ нищает, да экономический кризис то углубляется, то усугубляется. А был тот дракон кришнаитом, и мяса не кушал вовсе. Сел на лужок, травку щиплет, анашу курит, да о Нирване размышляет.
Видит — Иван навстречу идет.
— Дай косячок, — говорит.
Дал ему младший Горыныч затянуться, весело им стало.
— А пошли, — говорит Иван, — в город! Приколемся.
И пошли они в Санктъ-Евстратбург. К Кремлю подходят, а там — Танюшка, дочь меньшая, одна-одинешенька в башне белокаменной сидит, слезы проливает и фенечки плетет.
— Что ж ты, девица, плачешь? — спрашивает Иван.
— Предки на сейшн не пускают!
— А ну, слетай, Горыныч, забери-ка дочку царскую.
Взмахнул дракон крылами, тряхнул головами — и снес крышу у башни белокаменной. Села на него Танюшка, и вниз спустилась.
И пошли все тусоваться, водку пьянствовать, безобразия нарушать и битлов под гитару петь.
А царь Евстрат, про это прознав, задумал Ивана погубить. Как же это, сперва дракона поймать необходимо, а уж после — дочку царскую развращать.
Зашел он в террариум, а там — шесть клеток золоченых, к каждой, согласно технике безопасности, огнетушитель подвешен, а внутри — старшие братья — Горынычи сидят: Мартын Горыныч, Ордын Горыныч, Овин Горыныч, Колын Горыныч, Облом Горыныч, да Раввин Горыныч.
Рассказал им Евстрат, что Ивана погубить надо, и открыл клетки золоченые ключом серебряным. А драконы — рады-радешеньки: им неформалов мочить — одно удовольствие. «Да и дочка царева — вроде девственница.
Заодно и закусим.»- порешили драконы, и полетели. А Евстрата в клетку золоченую заперли, чтоб впредь не мешался.
* * *
Токмо прежде, чем сказочке кончиться, узнать бы вам, государи милостивые, как же Иваны драконов победили, не помешало.
А вот как дело было.
Иван Васильевич Мартын Горыныча — силой немеряной.
Иван Данилыч Ордына Горыныча — доблестью да храбростью.
Иван Сергеич Овина Горыныча — загрузил-заболтал, да до сонного беспамятства речами заумными довел.
Иван Петрович Колына Горыныча — в карты обыграл.
Иван Никитич Облома Горыныча — величием своим поразил, да манерами светскими.
