Ну на том и порешили.
Как Маша дружбу водила
Заскучала наша Машка на каникулах – надоело ей одной по деревне ходить, а вечерами с самоваром своим возиться. Есть один у неё дружок – Васька. Но опять же, какой из него друг, когда любовь такая прёт?
«Нет, надо что-то в жизни менять!» – подумала Маша и пошла в калитку тёти Любы стучаться:
– Тёть Люб, выдавайте сюда вашу Светку, дружить с ней буду!
– Ну дружить, так дружить. – выдала тётя Люба Марии свою Светку, плюнула в огород и пошла грядки полоть, поливать.
– Чего хотела? – спросила Светка.
– Да так, ничего, – ответила Машка. – Пойдём на речку, там пацаны рыбу удят.
– Ну пойдём!» – обрадовалась Светка, ей в огороде сидеть надоело.
Пришли девки к реке, а там и правда мальчишки мелочь всякую ловят: карпов да карасей. Но самое главное, среди этой оравы и Васька машин стоял. Он как свою красавицу увидел, так вцепился в неё и стал рыбачить учить. Учил долго – до вечера.
Светка поскучала, поскучала одна, плюнула в воду и домой пошла. А нашу Марию было кому до дома проводить да половину улова отдать.
На следующий день Машка опять до тёти Любы побежала и стала уже целенаправленно Светку кликать.
– Нет уж, дудки, иди сама к своему Ваське! – ответила Светка, развернулась и поплелась к матери в огород – огурцами хрустеть да из лейки их водищею заливать.
А когда Светка отходила от калитки, то какую то нехорошую женскую зависть почувствовала Маша в этой уплывающей в огород спинище.
«Тебе показалось, дочка, – услышала Мария голос с неба. – Маленькие вы ещё обе.»
Ужинала Мария вечером дома одна и думала: «Так что это всё-таки было: детские обиды или женская зависть?»
Думала она, думала, пока у матери не спросила.
Мамулька в ответ расхохоталась:
– А ты поди к нашему деду, обними свой самовар и жди, что тебе посудина медная расскажет!
Не обиделась на мать Маша: «А почему бы и нет?» – подумала (ведь она голос с неба уже слышала).
Закряхтела молодица, вылезла из-за стола и поперлась к деду – самовар обнимать да медную посудину слушать (шесть часов вечера – чай не ночь).
«Иди, Маша, да не плюй на дорогу, не то лёгких путей тебе не видать!» – предостерег её голос с неба и умолк до поры до времени.
Как Маша на квас перешла
Маша и сама понимала, что ей давно пора слезть с самовара и присесть на что-нибудь другое. И Маша присела на квас! Квас у её бабушки и без того был вкусный. Но тут старая придумала модернизацию: повадилась корки чёрного хлеба в духовке обжаривать – от этого квас делался терпким, коричнево чёрным, почти как тёмное пиво.
Полюбился Машеньке этот квас (ко взрослой жизни, видимо, готовилась), стала она его не только сама пить, но ещё и матери в огород носить, отцу в поле, деду в амбар, а бабушке в курятник. Всех замучило дитятко этим квасом! Из-за этого квас в кадушке быстро заканчивался, и бедной бабулечке приходилось настаивать новый.
А в перерывах между квасными делами, Машуха скучать и не думала. Ведь летом куда ни пойди – везде хорошо! Повадилась она с девочками на качелях кататься: кач-кач-кач… Весело. Девки орут! Пацаны в кустах стерегут: смотрят у которой из «баб» платье выше задерётся (наверное, мужиками поскорей стать хотят).
Хороши каникулы в деревне летом! Можно до звёзд ночных гулять, о замужестве мечтать и женихов делить до драки и дёрганья волос. Ведь каждая хочет непременно за такого, как Юрий Гагарин, замуж выйти! Каждая, но не Маша. У нашей девушки уже свой будущий космонавт растёт – Васька. «Васька! – вспомнила Маша. – Как же так, я всех квасом поила, окромя Васьки!»
Побежала она, набрала из кадки ядрёненького кваска и понесла его любимому. Принесла:
– На, Вася, пей!
Попил Василь и говорит:
– Мария, а может, лучше чайку? Самовар то у деда твоего поди поспел.
Ну вот так Маша с кваса и слезла. Вася помог, космонавт будущий всё-таки. Да не просто космонавт, а самой лучшей стране, которую потом все ругали: «Плохо нам жилось, плохо!» – говорили.
Маша и родители
Не знала Маша почему ей так плохо живётся в Советском Союзе: деревня как деревня, лес как лес, поле как поле.
Но машин папа точно знал, что во всём виноват Хрущёв и его политика, направленная на маленькую папину зарплату добросовестного колхозного тракториста. Папа называл Хрущева клоуном, и Маше это почему-то нравилось:
