— Ну, положим, — усмехнулся Мартов, — это недостаточный мотив для закрытия.
— А про вас написали, что вы пузатый Калигула с темпераментом скопца-менялы!
— Гм… да. Тогда мотивы для закрытия, пожалуй, достаточны. Заготовьте ордерок.
* * *
Снова прибежал Абрамович к Мартову — снова лица на нем нет. Вместо лица — трагическая маска.
— Послушайте! После закрытия нами эсеровских и кадетских газет — эти каторжники совсем на стену полезли: получил сведения, что они организуют заговор с целью нас свергнуть.
— Кукиш с маслом! — воскликнул, с царственным жестом, Мартов. — Нам нужно создать особый орган, который следил бы за общественной безопасностью и раскрывал заговоры.
— Чрезвычайную Комиссию?
— Дубовая голова! Разве можем мы воскрешать Че-ка, вызывать к жизни мрачные страницы большевизма? Нет, нужно создать Обыкновенную Комиссию.
— Значит, Об-ка?
— Об-ка — это звучит спокойно и безобидно.
* * *
Через год за границей встретились двое русских.
— Вы каким образом из России?
— Бежал от ужасов Об-ка.
* * *
Я не моралист, но я только хотел доказать читателям — что такое партийная власть. Всякий человек, говорящий «А», неизбежно произносит и следующую букву… Когда расстреливают всю Россию, а Черт Иванович протестует только против расстрела Чертей Ивановичей, такой человек у власти будет самым сугубым Нероном, только без его умения играть на цитре. Партийные люди напоминают бездарных, с болезненным самолюбием, актеров. А ведь сказано: — Не всякий император на месте Нерона был бы актером, но всякий актер на императорском месте будет Нероном.
