требуется баронессе, чтобы на ее счет не шушукались и пальцем вслед не показывали, я усвоила хорошо.
Но когда не надо себя сдерживать иногда у меня такое прорывается… сержанты бросаются записывать
слово в слово. Говорят, такие загибы очень положительно влияют на дисциплину и исполнительность
подчиненных.
На своем первом балу я сознательно выбрала для себя роль немного неловкой провинциалки, чем
заслужила снисходительную симпатию признанных светских львиц, не увидевших во мне соперницу. Они
даже в какой-то мере стали меня опекать и в первую очередь решили преподать уроки столичного лоска и
«правильного» поведения.
О, как они морщили наштукатуренные (аж сыпется) носики и с эдакой модной гнусавинкой тянули:
- Приличной девушке следует говорить о нарядах и погоде, а в свободное от балов время
вышивать для будущего супруга платочки. Ах, он его развернет и, вспомнив любимую, полюбуется узором.
Потом вздохнет и перед боем повяжет на руку, дабы милый образ помогал разить врагов!
Угу. Знаю я, как на самом деле славные рыцари в походе используют эти вышитые тряпки, но
говорить, куда они их засовывают, когда уединяются в кустиках, не буду, ибо негоже в приличном
обществе приличной девушке… и так далее.
Так что, особо переживать за оставленную в глубинах космоса жизнь причин вроде бы не было,
но, тем не менее, где-то глубоко-глубоко в душе я чувствовала некоторую неправильность в своем
отношении, хотя бы к дяде, который, вероятно, считает меня погибшей. Или к людям баронства – что с
ними станет? Кому отойдут мои земли? Хорошо если дяде. Впрочем, успокаивал меня внутренний голос,
можно же будет вернуться. Найти работорговцев, узнать, с какой планеты меня похитили, и…
А признайся себе, Линда, - тебе ведь здесь интересно! После того как в тебя словно в пустой
кувшин влили знания, родной мир кажется немного убогим и… варварским. Хотя из курса истории
выяснилось, что мы, скорее всего, потомки колонистов с общей для почти всей галактики прародины –
Земли. Нет-нет, на родную планету я обязательно вернусь, даже просто для того, чтобы успокоить свою
душу и совесть. Вот выкуплю себя из рабства, заработаю денег и вернусь. Наведу порядок, а потом…
можно будет и в галактику вернуться.
Если уж начала копаться в собственной душе и терзать себя признаниями, то дело надо доводить
до конца. До победного, а не… неважно, в общем.
Да. Признаю. Меня больше устраивает ситуация, когда мы с Мартином сравнялись в социальном
положении. И да, туманность меня дери, мне хочется, чтобы он был рядом и принадлежал мне! Только мне
и никому другому! Я хочу о нем заботиться, хочу держать его за руку, глядеть в бездонные глаза…
Неважно, что сейчас он ходит, как робот, и ведет себя, как робот, и разговаривает, как робот, и
взгляд у него (совсем не бездонный), как у робота! Я верю, что он выправится. Обязательно
выправится. Просто, слишком много информации обрушилось на его неподготовленный разум тяжким грузом.
Я верю в тебя, Мартин! Слышишь?! Верю! Ты снова будешь говорить мне своим бархатным, завораживающим,
голосом: «Будет исполнено, госпожа»! Смотреть на меня так, будто ласкать взглядом, и сладостные
мурашки будут скатываться по спине, как по снежной горке, и щекотать и наполнять душу томлением, а
тело ожиданием и предвкушением.
Когда начались торги, я немного струсила – а вдруг нас разлучат. Что очень даже вероятно? А
вдруг меня продадут какому-нибудь неприятному типу, который будет меня домогаться? Закон законом, но
всегда можно устроить такую жизнь рабу, что он будет на все согласен. Иди потом - жалуйся.
Доказывай, что согласие не было добровольным. Формально-то любой сканер покажет «ничем не
замутненную честность» хозяина, обязательно испрашивавшего добровольного согласия на изнасилование.
Слава Богу, купил нас старичок алхимик. Конечно, бывают и довольно резвые дедушки, петушками
