Последняя часть его речи заслуживает внимания по двум причинам. Во-первых, он почти слово в слово повторил пассажи из своей проповеди от 4 ноября, в которых говорилось о физической и психологической смерти. Во-вторых, заключительные фразы содержали основные тезисы его знаменитой речи, с которой он выступит через шесть с половиной лет. Таким образом, уже в 1956 году Кинг вынашивал свою мечту о новой эре: «Мы ускорим наступление нового мира ― мира, в котором люди будут жить вместе, как братья; мира, в котором люди перекуют мечи на орала, а из пик сделают секаторы для обрезки деревьев; мира, в котором не будут больше отнимать необходимое у людей, чтобы правящие классы могли обладать роскошью; мира, в котором люди будут уважать достоинство и значимость каждой человеческой личности...
Песня свободы должна звучать у нас повсюду. Пусть она звучит в Скалистых горах Колорадо, покрытых снежными шапками, на восхитительных холмах Нью-Гемпшира, в Пенсильвании и Калифорнии. Но не только там. Пусть песня свободы звучит с каждой возвышенности ― со всякого бугорка в Миссисипи, с Каменной горы в Джорджии, со Смотровой горы в Теннесси, с каждого холма и пригорка в Алабаме. Пусть с каждого склона звучит песнь свободы. И когда этот день окончательно наступит, "при общем ликовании утренних звезд... все сыны Божий воскликнут от радости"».
Утром 21 декабря Мартин Кинг и Гленн Смайли зашли в Монтгомери в автобус и сели бок о бок. И ничего не случилось. До города уже дошли известия о решении, которое принял Верховный суд. Но еще раньше администрация автобусной компании проинструктировала водителей насчет вежливого обращения с чернокожими пассажирами. Мэр Гейл опубликовал заявление, что лично он будет придерживаться «местных законов» и поддерживать порядок.
Вскоре после принятия закона о десегрегации в автобусах трое белых мужчин избили негритянскую девушку-подростка, вышедшую из автобуса. Затем кто-то выстрелил из дробовика в дверь дома Кинга. Затем начались выстрелы по автобусам, и одна пассажирка-негритянка была ранена в ногу. Несколько позже, 10 января 1957 года, четыре негритянских церкви, а также дома Эйбернети и Гретца была забросаны динамитными шашками. Но после этого количество нападений стало уменьшаться, и жизнь постепенно вошла в нормальное русло.
Глава 4.
Движение Ненасилия: Посевы и Всходы
После завершения бойкота чернокожие испытывали не столько торжество триумфаторов, сколько чувство удовлетворения оттого, что они сумели выстоять. Кончался 1956 год ― время больших ожиданий, беспримерной солидарности и напряжения всех сил. Многое обнадеживало. Так, например, в одном из автобусов двое белых пассажиров заметили, что какой-то негр сидит впереди них. «Вижу, что предстоящее Рождество уже не будет чисто белым праздником», ― сказал один из них. Сидевший впереди негр повернулся и с добродушной улыбкой, но твердо произнес: «Да, сэр, это верно». Окружавшие заулыбались, и даже тот, кто пытался сострить, скривил лицо в усмешке. В течение всей недели жителями города владела рождественская атмосфера. Упала посещаемость митингов, проводившихся МАУ. Мартин болезненно переживал спад активности.
После Рождества участились случаи нарушений общественного порядка на расовой почве. Появились непристойные листовки, в которых писались гадости о Кинге. Ситуация в целом неожиданно стала ухудшаться. Кинг подолгу обдумывал происходящее. На общем собрании преподавателей и слушателей курсов МАУ он предложил созвать съезд всех руководителей движения негритянского протеста на Юге. Заседания съезда он предложил проводить в Атланте, в церкви его отца. Мартин Кинг и Ралф Эйбернети прибыли в Атланту вечером 9 января. В 2 часа ночи раздался телефонный звонок. Звонила миссис Эйбернети. Она рассказала мужу о взрывах. Сильно пострадал их собственный дом, а дом Гретца был практически уничтожен. Были полностью разрушены две церкви, а две другие ― повреждены. Эйбернети и Кинг были потрясены.
Вспомнив события 30 января прошлого года, Мартин представил себе, как разгневанные толпы собираются в местах взрывов. Он пришел в сильное волнение и сделал несколько телефонных звонков с целью удостовериться, что бунты не начались. Он постарался убедить своих коллег в необходимости принять любые меры для обеспечения порядка. После четырех или пяти часов телефонных переговоров оба священника, условившись, что Коретта на конференции займет место мужа, вылетели в Монтгомери. Они должны были собственными глазами увидеть разрушения. Прибыв на место, Мартин был удивлен тем, что толпы не прибегли к насилию. Он знал на собственном опыте, как трудно бывает сдерживать гнев. Утренняя газета сурово осудила организаторов взрывов. В передовице утверждалось, что теперь на первый план вышли не проблемы сегрегации, а соображения общественной безопасности. Другие влиятельные органы печати также высказались против терроризма.
