Стоявшая внизу промолчала.
Собственные слова об упавшем солнце тут же обернулись цепочкой ассоциаций, и Батлер не удержался от вопроса, ответ на который, конечно же, отлично знал:
– Вчера вечером, возвращаясь к «банке», мы говорили о звездопаде, – сказал он. – Роберт Фрост… Как там у него? «Когда я брел под звездопадом…» Как там дальше, Фло? Напомни.
Она вновь подняла голову, и уже не бирюзовые, а агатовые ее глаза были неподвижны.
– Не знаю, о чем ты говоришь. Ты не хочешь спускаться ко мне и не пускаешь меня к себе. Пусть будет так. Ты сгоришь… Ты спрашиваешь о чем-то, а я не знаю ответа.
Это было странно. Он, Алекс Батлер, не помнил дословно тех строк Фроста, но в глубинной-то его памяти они должны были отложиться! Или тут что-то другое?..
– Я не знаю ответа, но я знаю иное, – продолжала Флоренс. – Здесь, внизу, целый подземный город, но он пуст. Многие ушли, а некоторые остались… Но не там… И стали не такими, как раньше… Ты спросишь, кем был тот, под чьим ликом ты сейчас находишься?
– Да, спрошу. – Батлеру было интересно узнать, какой ответ приготовило ему подсознание. – Кем же он был?
– Это Лик того, кто когда-то привел предков сюда.
– В Сидонию? – уточнил ареолог. – Или на Марс?
– В этот мир, – не совсем понятно ответила Флоренс.
– И как же звали этого космического Моисея?
– У него много имен, но все они – не истинные. А истинное откроется не здесь и не сейчас. И не тебе. Твое время уже истекает.
От этих слов Батлер ощутил невольный озноб – и это при том, что он продолжал оставаться совершенно мокрым от пота.
– Ты не хочешь идти ко мне и не пускаешь меня к себе, – опять прозвучал в тишине голос Флоренс. – Я ухожу…
Она медленно повернулась и сделала шаг… другой… Еще чуть-чуть – и фигура в красном, с маской в руке исчезнет за краем проема. Батлер молча провожал ее взглядом.
Звук босых ног становился тише… тише… Потом до слуха ареолога донеслось что-то, похожее на легкий всплеск, – и все. Вокруг вновь царило подземное безмолвие.
Он подумал, что если сейчас начнет копаться во всем этом, то, скорее всего, кончит очень плохо. Лучше попробовать дать нагрузку мышцам, а не мозгам.
Но как? Раскачаться на этом батуте?
«Представь, что прыгаешь…»
И он представил. Он мысленно сел на корточки на упругой прозрачной пленке и мысленно же прыгнул чуть вперед и вниз – как с крыши.
И эта мысленная картинка воплотилась в реальности. Алекс Батлер действительно полетел вниз, только не из положения сидя, а из положения лежа ничком. Выручила реакция – он успел опустить ноги и более-менее приблизить свое тело к вертикали, поэтому не отбил себе живот. Подошвы ботинок смягчили соприкосновение с полом, он выставил перед собой руки и упал на колени, и все-таки ощутимо приложился ладонями к белой поверхности, по твердости ничуть не уступающей кафелю.
Решив приберечь удивление и все другие эмоции до лучших времен, ареолог, продолжая стоять на четвереньках, поднял голову и обнаружил, что находится возле одной из стен традиционно уже пустого прямоугольного помещения размером, пожалуй, с баскетбольную площадку. У помещения были две характерные особенности: во-первых, отсутствие хоть какого-то намека на дверь, ворота или калитку, а во-вторых, повсеместное присутствие подобия белого кафеля – и пол, и стены, и потолок сплошь были выложены квадратными плитками. Без всяких сиррушей. Совершенно непонятно было, почему в этом белом зале светло, как в операционной, но Батлер не собирался погружаться в размышления по данному поводу: даже найди он источник освещения – что изменится в его положении?
Проем в потолке темнел довольно высоко над головой астронавта, и теперь туда можно было добраться, разве что совершив прыжок с шестом.
Но шестов нигде не наблюдалось, и Алекс обреченно подумал, что очутился именно в морге. В морге, рассчитанном на единственное тело. Его, Алекса Батлера, тело. Точнее – труп…
Он подул на ушибленные ладони и медленно встал. И увидел то, чего не было видно ему из положения на четвереньках. В дальнем от него конце зала, в углу, темнел на полу квадрат, и у самого края горельефом выступало из него бледное лицо Флоренс с прилипшими ко лбу светлыми волосами, а чуть дальше – оранжевое пятнышко…
