Оказалось, что у доктора Вайсбурда изменился не только голос, но и прическа, и цвет волос. Голос теперь был нормальный, не сиплый, но не такой, который помнил Батлер. Хотя отметил он это мимолетно и не стал недоумевать по этому поводу. Возможно, он что-то перепутал – или же воспринимал действительность как-то не так. Возможно, здесь имела место этакая аберрация восприятия, связанная, быть может, с марсианскими перипетиями; аберрация, о которой совсем не обязательно знать психиатрам.
Сент-луисский ученый подкатил к коттеджу в шестнадцать ноль три. Судя по номерам, «мустанг кобра» цвета металлик был взят напрокат здесь, в Трентоне. Алекс Батлер сел в машину, пожал руку Джереми Вайсбурду, и они направились в центральную часть города.
К легкому удивлению Алекса, доктор Вайсбурд был немногословен и, едва отъехав от коттеджа, прибавил звук радиоприемника. Батлера это вполне устраивало, поскольку хоть на время избавляло от разговора о Марсе.
Минут через десять, уже на шоссе, доктор выключил радио и поверх очков взглянул на Алекса:
– А что, если мы поедем не в ресторан, а посидим в моем номере, в отеле? Я хочу вам кое-что рассказать, и ресторан для этого не очень подходит.
– Как вам будет удобнее, мистер Вайсбурд. Я, собственно, не весьма большой любитель ресторанов.
– Вот и отлично. Даже если за нами следят, подслушку в моем номере они установить никак не могли.
Батлер не сразу осознал смысл сказанного, а, осознав, с изумлением воззрился на ястребиный профиль коллеги:
– Какую подслушку? Почему – подслушку?
Доктор Вайсбурд вновь блеснул на него очками:
– Не исключено, что за вашим домом ведется наблюдение, мистер Батлер. Не исключено, что ваши телефоны прослушиваются, а электронная почта проверяется. И в доме у вас вполне могут быть «жучки».
– Ничего не понимаю, – пробормотал Батлер. – Кому бы это взбрело в голову за мной следить? И зачем?
«Подозревают, что я могу проболтаться о Марсе? Но откуда он знает, что я…»
– Они ищут меня, – отозвался Вайсбурд. – И думают, что я рано или поздно свяжусь с вами. То есть, это я так думаю, что они так думают.
– Ничего не понимаю, – повторил совершенно сбитый с толку Алекс. – Вы кому-то крепко насолили?
«И именно поэтому он избавился от своей всегдашней шевелюры и изменил голос? Что за чепуха?.. Лицо-то осталось все то же…»
– Не то, чтобы насолил… Просто проявил осведомленность в делах, о которых мне знать вовсе не положено.
Батлер некоторое время усваивал это сообщение, а потом спросил:
– Кто за вами следит? И почему они считают, что вы должны со мной связаться?
– Давайте поговорим у меня в номере. Я вам подробно все расскажу.
– А телефон? – встрепенулся Батлер. – Вы же мне позвонили. Если его прослушивают, то…
– Они ищут вовсе не Джереми Абрахама Вайсбурда, – совершенно непонятно отозвался доктор. – Они ищут другого человека. Скоро вам все будет ясно, Алекс.
Батлер почувствовал, как, смывая апатию, поднимается в нем волна любопытства. К любопытству примешивался некоторый страх – кажется, он угодил в какую-то темную историю. Если, конечно, коллега не одержим манией преследования. Раньше за доком вроде бы такого не замечалось… хотя виделись они не часто, только на симпозиумах… Или док каким-то образом разузнал о Первой марсианской?..
«Мустанг кобра» в потоке других автомобилей прополз по набережной мутной реки Делавэр и свернул в лабиринт кварталов центральной части Трентона.
Доктор Вайсбург разместился в новом корпусе отеля «Гилдебрехт», возвышавшимся над ровной линией еще покрытых листвой каштанов. Окно уютного номера выходило во внутренний двор, заставленный автомобилями; с высоты шестого этажа они напоминали кусочки разноцветного мыла.